— Историю о Родос, — с энтузиазмом вставил Дэвид. — Она была нимфой и вышла из моря!
Мужчина неторопливой походкой приближался к ним. Антония посадила племянницу к себе на колени, чтобы ее муж мог занять шезлонг. Поблагодарив супругу, он сел, пристально рассматривая личико Луизы.
— Еще несколько минут, и ей надо будет вернуться в дом. Солнце становится слишком жарким для нее.
Как будто это его дети! Тони отвернулась. Если бы только Дарос сдерживал свою властность, ей, возможно, удалось бы сохранить самообладание.
— Ты расскажешь нам историю? — снова попросил Робби. — Если ты ее знаешь, конечно.
— А ты откуда о ней узнал? — поинтересовалась его тетя.
— Мы разговаривали с забавным маленьким человечком в деревне, и он говорил, что Родос была нимфой, которая вышла из моря, — пояснил мальчик. — Когда я попросил его пересказать легенду целиком, он ответил, что забыл.
Антония поудобнее расположила Луизу на коленях, чувствуя, как за ней наблюдают Дарос и его дедушка. Двое племянников сидели у ее ног, с нетерпением глядя на нее снизу вверх.
— Давным-давно, — начала Тони мягко, — Зевс, повелитель всех греческих олимпийских богов, победил титанов и стал владыкой всего мира…
— Ух ты! Он один сражался с титанами? — восхитился Дэвид.
— Один.
— Хотел бы я, чтобы это происходило сейчас. Тогда я бы ему помог!
— Став владыкой мира, он решил разделить его между богами…
— А сколько было богов? — пожелала узнать Луиза, прижимаясь к тете, словно собиралась задремать.
— Двенадцать. Итак, когда Зевс распределял землю…
— Что значит — распределял?
— Раздавал, — объяснила Тони. — Когда Зевс раздавал землю, один из богов не присутствовал.
— А куда он ушел? — зевнула Луиза.
— Он уехал на своей сверкающей колеснице, чтобы осветить мир.
— Как?
— Это был бог света и солнца — Аполлон. Поэтому он отправился дарить миру солнечный свет, — ответила Антония. — Итак, когда Аполлон вернулся, он очень расстроился, потому что ему ничего не оставили…
— А какому богу досталась его доля? — спросил Дэвид, и у девушки вырвался тихий вздох.
— Если вы хотите дослушать историю, перестаньте перебивать, — приказал Дарос. — Если бы легенду рассказывал я, то давно бы уже прекратил.
Тони повернула голову и благодарно улыбнулась мужу, прежде чем продолжить пересказывать миф.
— Зевс очень сожалел о своей ошибке и трижды стукнул посохом о землю. И тогда произошло чудо: из морской пены родилась очаровательная нимфа. Ее звали Родос, а ее отцом был бог моря. Когда Аполлон увидал эту прелестную нимфу, он тотчас влюбился в нее. Он одарил ее своим золотым сиянием и усыпал прекрасными цветами, аромат которых долетал до всех остальных островов. Они поженились и жили долго и счастливо.
Последовало короткое молчание, а затем Робби спросил, озадаченно нахмурившись:
— А где сейчас Родос?
— Подумай над историей, — подсказал мужчина, и через мгновение глаза мальчика округлились.
— Этот остров был нимфой?
— Правильно. Это была доля Аполлона. И поэтому остров назвали — и до сих пор называют в Греции — Родос, — пояснил Дарос и продолжил: — Солнце здесь светит почти всегда, и, как ты уже мог заметить, цветы растут повсюду на острове и действительно цветут круглый год. — Он говорил мягко, с гордостью в голосе.
Антония поймала взгляд супруга, и ею овладело какое-то странное чувство. Он казался совсем другим — таким человечным, — когда разговаривал с двумя нетерпеливыми мальчишками. И лицо судовладельца тоже казалось почти мальчишеским и светилось воодушевлением, словно ему было очень хорошо. Тони решила, что, хотя мужем Дарос был скверным, отцом он мог бы стать замечательным.
Ужин должен был стать торжественной церемонией. За несколько дней до него Антония уже рисовала в своем воображении потрясающую картину: судовладелец, не веря своим глазам, наблюдает, как появляется перед богатыми и влиятельными гостями его жена, одетая в допотопный красный бархат с блестками по воротнику. Ее волосы — чистые, но не причесанные — будут торчать во все стороны, а лицо будет блестеть настолько, насколько это возможно. Да, она намеревалась повеселиться на славу… И если Дарос сделает ей хоть одно замечание по поводу внешнего вида, она одарит его обвиняющим взглядом и скажет громко, чтобы все слышали:
— Но, Дарос, это все, что у меня есть. Ты не даешь мне денег даже на прическу.
Платье принадлежало ее маме. Умея шить, девушка взяла его с собой, собираясь однажды смастерить из него юбку. Но в результате наряд больше года пролежал в ее чемодане, и, даже если бы Тони захотела разгладить складки, ей бы это не удалось. Она, однако, не собиралась избавляться от складок. Когда она очутилась перед зеркалом, собственный внешний вид заставил девушку поежиться. Но она упрямо сжала губы и отбросила трусливую мысль, что следует немедленно переодеться в одно из вечерних платьев, которое казалось на редкость подходящим для торжественного приема.
Однако супруг в очередной раз расстроил ее планы. За полчаса до прибытия гостей Антония услышала, как он поднялся в свою комнату. Мужчина уже успел одеться и спуститься вниз, но, очевидно, что-то забыл наверху. Она ждала, пока муж снова уйдет, но он внезапно постучал в дверь и спросил, может ли он войти.
— Я… э-э… нет! — сумела выдавить девушка.
— Ты еще не одета? — Голос Дароса был резок, когда он добавил: — Тогда накинь что-нибудь на себя и подойди сюда.
— А что такое?
— Ты оделась?
— Минутку. — Тони схватила халат и накинула его поверх платья. А затем открыла дверь. — Что-то не так?
— Эта чертова манжета. Что-то случилось с запонкой. Я не могу исправить, а у тебя получится. — Супруг протянул ей руку. Антония поняла, что застежка сломана, но, проделав несколько манипуляций, ей удалось прочно скрепить ее.
— А других у тебя не нашлось? — спросила девушка, с любопытством разглядывая запонку, которую только что застегнула. Вещица была золотой, с бриллиантом в центре.
— Таких хороших — нет. — Дарос осекся и уставился на жену, потеряв дар речи от изумления. Он, похоже, наконец заметил ее прическу (точнее — отсутствие прически), но взгляд мужчины был прикован к ее красному бархатному платью, которое обнажил распахнувшийся халат. — Это твой новый план? — в конце концов мягко спросил он Тони. Глаза Дароса сузились и помрачнели от внезапной догадки.
Антония пожала плечами, пытаясь держаться вызывающе, и запахнула полы халата, крепко стянув их поясом.
— Я не понимаю, о чем ты, — твердо произнесла она.
— Твой наряд… — Судовладелец возвышался над девушкой, безупречно одетый, начиная с дорогих кожаных ботинок и заканчивая сверкающей белой рубашкой. — Объяснись! — Быстрым движением руки мужчина снова открыл взору ее платье. — Как это называется?
