Погоня неумолимо приближалась. Автомобиль преследователей уже съезжал с южной магистрали и находился всего в десятке километров от меня.
Решение проблемы быстро сформировалось в голове. Ну, что ж, раз они жаждут крови Коршуна, придется пообщаться с парнями на их языке.
Включив бортовой компьютер, я задействовал систему автопилота и дал ей команду на остановку через три километра. Злыдень обеспокоенно заворчал сзади.
– Не волнуйся, друг, придется тебе немного покататься в одиночку. Только не ломай здесь ничего без меня. Понял?
Пес в знак согласия рыкнул и вновь затих, безоговорочно вверяя свою судьбу в руки человека.
«Кентавр» на миг сбавил скорость. Распахнув дверцу, я выпрыгнул из машины. Стараясь не потерять равновесия и не шлепнуться на асфальт, по инерции пробежал метров тридцать. Затем, не останавливаясь, перепрыгнул придорожный кювет, рванул что было мочи в спасительную тень деревьев и кустарников, росших на расстоянии двух десятков метров от края дороги, и залег в ожидании погони за небольшим бугром, блокировав предварительно сознание. Мой конек, сверкнув золотистым боком, прибавил скорости и вскоре скрылся из виду за поворотом.
Ожидание продлилось недолго. Минут через десять на горизонте показался автомобиль Гильдии. Перед поворотом на бетонку он притормозил и, как собака-ищейка, унюхавшая след, свернул с шоссе точно в мою сторону. Угольно-черный «Дракон», отбрасывая во все стороны солнечные блики хромированными деталями и негромко урча могучим двигателем, рассекал утреннюю идиллию безлюдного сельского захолустья со скоростью примерно двести километров в час. Куда до него моему «Кентавру»! Конечно, при желании и на нем можно полетать так же быстро, но лишь по ровному, гладкому и прямому участку дороги. В обычных условиях уже после ста восьмидесяти он становится неуправляемым и норовит улететь в кювет или на встречную полосу после контакта колеса с первой попавшейся выбоиной.
За тонированными стеклами различить водителя и пассажиров было невозможно. Прощупывать экипаж в ментале из-за боязни выдать свое присутствие раньше времени я не стал. Да и зачем? Я и так знал все необходимое про этих парней: они едут по мою душу – этого вполне достаточно, чтобы очень сильно на них рассердиться. Ребята вовсе не питают ненависти к Коршуну; в другое время и в другом месте мы могли бы мирно пообщаться – посидеть за кружечкой пива, погонять шары на бильярдном столе или кегельбане, вместе поболеть у телевизора в баре за любимую команду. Однако судьба свела нас именно сегодня и именно в этом месте. Им кажется, что они все еще охотники, но иногда бывает так, что охотник и жертва меняются местами.
Без лишней суеты и спешки я вынул из кармана «Скорпион», передвинул рычажок мощности в крайнее правое положение – максимальный уровень – и навел ствол на цель, но нажимать на спуск не торопился. Стрелять по колесам бесполезно: пятимиллиметровое отверстие в резине не остановит стальное чудовище – шины моментально восстановятся. Даже если удастся сбить машину с дороги, где гарантия, что маги погибнут сразу? Необходимо действовать наверняка. Вся группа должна отправиться на тот свет одновременно без малейшего шанса на выживание. Для этого следовало пропустить их вперед и стрелять только в топливный отсек, который находится в правой задней части любого автомобиля.
Лет тридцать назад одна умная голова обратила внимание, что сплавы некоторых металлов при определенных условиях способны поглощать водород в огромных количествах – до десяти весовых частей от собственной массы и, самое главное, отдавать его постепенно под действием электрического тока или относительно невысоких температур. Это открытие позволило навсегда отказаться от углеводородного топлива в автомобильной промышленности. В обычных условиях водородный картридж безопасен, как деревянное полено. Металлическую чушку, доверху набитую водородом, можно спокойно бросить в костер. Она не взорвется, а будет постепенно выделять накопленный газ, обеспечивая ровное горение. Но если даже незначительная часть этого куска металла по каким-либо причинам нагреется до температуры пять тысяч градусов, произойдет мгновенная цепная реакция высвобождения водорода. Это не страшно в любой среде, где нет свободного кислорода, но легко себе представить, что произойдет, когда он попадет в кислородсодержащую атмосферу. Мои собственные догадки по этому поводу предстояло подтвердить или опровергнуть в ходе предстоящего эксперимента.
Прошуршав негромко шинами по дорожному покрытию, «Дракон» промчался мимо моего укрытия и начал удаляться. Вот теперь пора. Я дождался, пока он отъедет метров на триста и достигнет опушки рощицы, чтобы последствия гениального замысла никак не сказались на моем самочувствии, затем тщательно прицелился и, задержав на мгновение дыхание, спокойно, как на стрельбище, нажал кнопку спуска.
Луч лазера попал туда, куда я и хотел. В боевых условиях его мощности хватило бы, чтобы прожечь полуметровую броню тяжелого танка. Сейчас он угодил точно в один из топливных элементов, а может быть, и не в один, особой роли это не играло, поскольку в любом случае остальные картриджи тут же сдетонировали. В мгновение ока на месте автомобиля образовался ослепительный огненный шар. Сначала освободившийся водород выжег весь кислород в объеме автомобиля, однако для полного сгорания сотни килограммов самого калорийного во Вселенной химического топлива его было недостаточно. Раскаленный газ под огромным давлением стал расширяться во все стороны, соприкасаясь со все новыми и новыми порциями естественного природного окислителя – кислорода. Огненная полусфера, центром которой оказался несчастный «Дракон» с уже мертвым экипажем, неумолимо разрасталась. Когда диаметр ее достиг метров пятидесяти, горение прекратилось, но это был еще не конец. Апофеозом разыгравшейся трагедии стал оглушительный удар, почва заходила ходуном, как во время землетрясения. Водород выжег примерно четверть объема атмосферы в зоне горения, перепад давления и послужил причиной этого ужасного взрыва. Чтобы ударная волна не повредила барабанные перепонки, пришлось заранее открыть рот как можно шире.
Подождав, когда все затихнет, я поднялся с земли и направился к автомобилю преследователей, точнее, к тому, что от него осталось. Посреди дороги на боку валялся обгорелый, еще чадящий остов. Это догорали шины, смазочное масло и пластик салона. С ближайших деревьев сорвало всю листву и мелкие ветви. Непосредственно в эпицентре асфальт сдуло с бетонных плит, а сами плиты полопались и вздыбились, создавая непреодолимую преграду для любого наземного транспортного средства.
Легкий ветерок отгонял дым в сторону, однако нос все равно улавливал неприятный запах горелой резины и сладковатую вонь обугленной человеческой плоти. Остатки пирожков доброй тетушки Доры противным комом подкатили к горлу, норовя вырваться на свободу. Я не смог сдержать порыв души и вытолкнул из себя все, что со вчерашнего вечера не переварилось в желудке и не усвоилось организмом. Желание производить подробный осмотр останков как-то сразу отпало само собой. Стараясь не вдыхать отравленный воздух, краешком дороги я в приличном темпе проскочил мимо смердящей груды железа и помчался к своему «Кентавру».
