Я слушал с огромным вниманием преданье старины глубокой и диву давался. До чего верна пословица «победитель всегда прав»! О зверствах орков и гоблинов в учебниках истории были написаны сотни и тысячи страниц, а о том, что я сейчас услышал собственными ушами, – ни единой строчки.
«Ах, какие чудесные люди, гномы и эльфы! Ах, как наших предков обижали, издевались над ними! И вдруг бах… чудо спасло наши народы. Все враги в одночасье провалились в тартарары, а мы, хорошие, остались», – вот о чем можно прочитать в любом учебнике или историческом романе, и ни слова правды об истинных причинах ухода древних народов из этого мира. Ни строчки о том, что боги спасли вовсе не людей и эльфов от тотального уничтожения, а совсем наоборот – именно люди и эльфы угрожали самому существованию древних хозяев планеты. Может быть, гном все-таки пытается по какой-то причине ввести меня в заблуждение? Зачем это ему? Признаться, его слова упали на благодатную почву – всю сознательную жизнь я увлекался историей вовсе не на уровне псевдоисторических литературных и кинобоевиков, а читал серьезные исследования виднейших ученых разных эпох и уже давно обратил внимание на одну закономерность. Чем позднее был написан трактат, тем все большим и большим злом становились ушедшие народы. Сколько раз, сравнивая эти труды, я удивлялся грубейшим разночтениям и противоречивым трактовкам одних и тех же фактов. Только теперь стало понятно, что на подсознательном уровне я давно был готов принять горькую правду. Именно сейчас рассказ гнома убедил меня, что настоящие события, происходившие в те далекие времена, кем-то тщательно и планомерно искажаются. Кому же все-таки выгодно, чтобы люди не узнали правду о свершенном зле?
Демонстрировать свое возмущение хозяину я не стал. Он и так почувствовал мое состояние.
– Да, Ромуальд, когда-нибудь истину узнают все, но я более чем уверен – человечество со стыда не сгорит и от содеянного не содрогнется. Всегда найдется некто, а может быть и не один, который вновь передернет очевидные факты, покажет их в выгодном ракурсе, и вновь все станет по-прежнему: мы останемся хорошими, а ушедшие плохими, ибо не существует в мире понятия абсолютного добра и зла. Зло для одного обязательно оборачивается благом для другого. Когда неблаговидный поступок совершает одиночка, его судят и наказывают. Если виновником преступления является целый народ или народы, тем более победитель… Говорить не о чем – сам видишь, чем это заканчивается. По большому счету, боги спасли не только ушедшие народы, они спасли нашу совесть, не допустив полного их уничтожения.
– Уважаемый Матео, зовите меня лучше Коршуном. Уж очень я не люблю это дурацкое имечко Ромуальд, – обратился я к гному. – То, что вы мне сейчас рассказали, весьма занимательно и поучительно. В свободное время будет о чем поразмыслить. Однако давайте вернемся к нашим баранам. Вам, наверное, интересно знать, почему я смутился, услышав имя колдуна?
Я подробно, без утайки, как старому, доброму приятелю поведал гному о том, что приснилось мне этой и позапрошлой ночью.
Теперь настала очередь удивляться мастеру Матео. За время моего повествования он раз пять вскакивал со своего места, но ни разу не прервал, хотя было видно, что ему очень хотелось кое-что уточнить. К концу рассказа он успокоился и больше не вставал с кресла, даже прикрыл глаза и о чем-то задумался. Выйдя из транса, он уставился на меня и стал с интересом рассматривать, будто увидел в первый раз.
– А ты не прост, Коршун… ох как не прост! Такие сны без причины не снятся. А может быть, ты на самом деле один из богов-координаторов? Может быть, именно тебя пленил Шестипалый и ты уже тысячу лет, потеряв память, мечешься по белу свету, не подозревая о своей настоящей сущности? Аэринчик, бог златокудрый, вернись к мамочке! – И гном весело, громко и раскатисто расхохотался, смешно тряся своей окладистой бородищей. – Папин ремешок истосковался за тысячу лет по твоей розовой попочке!
При всем моем уважении к Матео терпеть столь явных издевательств я не собирался. Пока он распинался по поводу моего предполагаемого божественного происхождения, я успел придумать ужасную месть. Привычным движением провел рукой по лицу, и перед хозяином в кресле сидел уже не я, а мальчишка лет четырнадцати с конопатой физиономией, озорными зелеными глазами и головой в длинных рыжих кудряшках.
– Дяденька гном, не отдавайте меня, пожалуйста, мамочке и папочке! Возьмите к себе жить! Я буду послушным мальчиком. Буду готовить еду, убираться в доме, помогать по работе! – заверещал пацан противным высоким голосом.
Теперь настал мой черед смеяться. Даже густая растительность не помешала увидеть всю гамму чувств, которая отразилась на физиономии гнома. Сначала тень недоумения пробежала по его лицу, затем оно вытянулось от изумления и в конце концов побледнело. Даже нос его как-то странно задергался – можно было подумать, что это вовсе не часть лица, а самостоятельный организм, нашедший себе пристанище среди дремучего волосяного леса. Раскрыв рот, кузнец показывал на меня пальцем и, глотая воздух, пытался что-то сказать.
Я не стал долго издеваться над хозяином и быстро убрал личину.
– Не пугайтесь, уважаемый мастер, это всего лишь небольшой фокус. С детства, знаете ли, люблю фокусы показывать.
Кузнец вытащил из нагрудного кармана клетчатый носовой платок, вытер капельки пота со лба, затем звучно высморкался в него.
– Мальчик, ты больше так не шути со старцем, которому через месяц исполнится двести семьдесят два года! Так и кондрашка может хватить! – Дар речи наконец вернулся к нему. – В следующий раз, когда надумаешь показывать фокусы, предупреждай заранее.
– Извините, мастер, на будущее учту, – давясь от смеха, пробормотал я. – Однако в вашем возрасте еще рановато изображать дряхлого старика, уверен, жаловаться на сердце вам еще лет триста не придется.
– А я и вправду подумал, что ты тот самый златокудрый бог, которого куда-то упрятал некромант! – Матео отошел от своего минутного испуга и даже засмеялся во всю глотку.
Злыдень, приподняв голову, бросил осуждающий взгляд на двух хохочущих придурков, рыкнул незлобно и вернулся к прерванному занятию.
Когда мы немного успокоились, я обратился к хозяину:
– Не могу я никак быть тем самым богом! Понимаете? По возрасту не подхожу, да и божественного величия во мне кот наплакал – на уровне жалких фокусов и примитивных трюков. Любой выпускник захудалого магического колледжа без особого труда положит меня на одну ладонь, а другой прихлопнет словно муху. Взял меня на днях в оборот один отморозок, если бы не Злыдень, давно бы покоилось тело удалого Коршуна где-нибудь в овраге под слоем земли или лежало на дне священной Реи с камушком на шее…
– Будет тебе плакаться. На мой взгляд, ты вполне можешь быть этим самым богом-координатором, – прервал мои сетования кузнец. – Только тебе это пока неведомо. Возможно, тысячу лет назад тебя заколдовали так, что твоя память периодически обновляется ложными воспоминаниями, и ты как бы заново рождаешься другим человеком. Может быть, тебя убили и направили по кругу перерождений. Объяснений можно придумать кучу.
