– Уж этого от меня не дождетесь, господа так называемые Хранители! – громко воскликнул я, обратив свой взор к звездному небу. – Раньше нужно было думать, а не впутывать ни в чем не повинного человека в тухлое дельце! Поскольку вы пальцем не пошевелили, дабы воспрепятствовать тому, чтобы Коршун оказался здесь, плевал я на вас и ваши рекомендации с вундертаунской телевышки! Как говаривал в древности Генрих Лютый: «Эйнхельгард будет разрушен», и разрушил-таки! Как ты назвал меня, Фарик?.. Аватар? Пусть будет Аватар, только вот им, – я сотворил непристойный жест в сторону все того же неба, – действовать буду согласно своему разумению, даже если оно не совпадает с божественным промыслом…
В завершение ужина мы выпили по последней, еще немного поболтали о разных пустяках, к делу отношения не имеющих, затем начальник экспедиции объявил отбой. Все разошлись по своим постелям, точнее, по надувным матрасам, любезно предоставленным в наше пользование отбывшей группой поддержки. У костра остался лишь я, поскольку сам вызвался отдежурить первую половину ночи – после оздоровительных процедур заботливого Алариха спать совсем не хотелось, несмотря на все мои нервные и физические потрясения.
Глава 12
Мне снится приятный сон: я сижу за рулем спортивного кабриолета, рядышком Патриция что-то негромко мурлычет своим чудесным голосочком, сзади громко позевывает Злыдень. В том, что это сон, я ничуть не сомневаюсь. Реалистичное до неправдоподобия, яркое, сочное видение. Как ни парадоксально, именно по этой причине оно не могло восприниматься иначе, как сновидение – в реальной жизни и краски тусклее, запахи приглушеннее, звуки не такие выразительные.
Мы мчимся по песчаному пляжу вдоль самой кромки полосы прибоя. Теплый ветерок, насыщенный свежими запахами моря, обдувает разгоряченные лица. Вокруг ни единой живой души – только наша троица. Над головой безбрежный лазоревый купол неба, слева бескрайний ультрамарин водной глади, справа до самого горизонта белоснежный песок. Идиллия.
Время от времени волна накатывает на берег чуть дальше обычного и попадает под колесо, отчего в воздух за кормой транспортного средства вздымается фейерверк из радужных брызг. В этом случае веселый девичий смех и восторженный собачий лай становятся наградой лихому гонщику.
Через какое-то время Пат попросила меня сделать остановку.
– Пожалуй, здесь самое удобное местечко для купания, Коршун.
Почему девушка выбрала именно этот участок берега, я так никогда и не узнал и вряд ли когда-нибудь узнаю. Берег, как и повсюду, обычный кварцевый песок, море также ничем особенным не выделяется. Впрочем, ее просьба никакого недоумения у меня не вызвала – сон есть сон, и заниматься психоанализом во сне вряд ли кому придет в голову.
Дружно выскочив из машины, мы тут же бросились в пену прибоя, причем нам даже не пришлось раздеваться – одежда сама каким-то непонятным образом исчезла с наших тел, оставив нас полностью обнаженными. Нагота спутницы ничуть не смущала меня, как и моя – ее. Я остановился и откровенно залюбовался точеной девичьей фигуркой, забыв на мгновение о манящей прелести ласкового моря, и опомнился лишь в тот момент, когда, кроме ее золотистой головки, все остальное укрылось от моего взгляда в пене бурунов.
– Чего застыл, Коршун?! Плыви ко мне!
Стряхнув наваждение, я с разбегу бултыхнулся в воду и начал часто-часто загребать руками, чтобы догнать успевшую удалиться на приличное расстояние девушку.
Внезапно сзади с берега раздался громкий лай и чьи-то предостерегающие голоса. В том месте, где на воде покачивался золотой шарик, море забурлило и в небо взлетело бесчисленное количество гигантских щупалец. Я еще сильнее зачастил руками, чтобы поскорее добраться до подруги, но не успел. В мгновение ока страшные змееподобные отростки, вооруженные огромными присосками и острыми крючьями, опали, не оставив после себя и намека на то, что всего считаные секунды назад в том месте находилось единственное на всей Земле существо, которое я по-настоящему любил.
Дикий крик ярости и горя от невосполнимой утраты вырвался из моей груди. Ощущение сна куда-то улетучилось – теперь все происходящее казалось мне более реальным, нежели самая что ни на есть настоящая действительность. Я потерял свою любовь и готов был плакать, рыдать, биться головой о землю, но ничего поделать не мог. Попробовал нырнуть, чтобы догнать монстра и отбить добычу, но мои движения, как это зачастую бывает во сне, стали ватными, мышцы обессилели, вода приобрела плотность ртути и выталкивала мое тело, словно легкий шарик для пинг-понга, при всякой попытке погрузиться в ее толщу.
«Так у тебя ничего не получится, Коршун, – начал мысленно рассуждать я. – Нужно войти в состояние гипера, только в этом случае появится реальный шанс помочь подруге».
Вошел в ускоренное состояние. Вода не стала менее плотной, даже наоборот – еще больше загустела, но и возможности моего организма неизмеримо увеличились. Не без труда я головой прорвал пленку поверхностного натяжения и, широко распахнув глаза, начал долгое погружение в густой прозрачный кисель.
Я медленно проплывал мимо вмерзших в воду медуз, каких-то рыбешек, пузырьков воздуха и кусочков водорослей. Уйдя метров на десять вглубь, я наконец-то увидел монстра: огромный осьминог с зажатой в щупальцах жертвой застыл в статичной позе, явно намереваясь отправить потерявшую сознание девушку в свою клювастую пасть.
Несмотря на то что я находился под водой, до моих ушей почему-то продолжали доноситься с берега грозный собачий рык и громкий гул голосов. Кажется, из общего гвалта я смог различить взволнованный возглас Брюса:
– Матео, опусти ружье! Не мешай ему, пусть сам разберется!
«Какое ружье? – подумал я. – Разве можно из него достать чудовище с берега?»
Наконец я добрался до цели, прикоснулся к неприятной на ощупь покрытой слизью коже гигантского головоногого моллюска и, орудуя ребром ладони, как топором, начал обрубать толстенные щупальца одно за другим. Удивительно, но это у меня здорово получалось – отростки отваливались от туловища, как волосы с головы лысеющего индивидуума.
Через считаные мгновения Патриция была свободна от ужасных объятий. Оставалось поднять ее на поверхность и доставить к берегу. Чтобы ненароком не покалечить девушку неосторожным движением, мне пришлось выйти из состояния гипера. Сразу все вернулось на свои места: вода стала обычной водой, морская живность вновь зашевелилась, пузырьки газа, как и предписано законами физики, взметнулись вверх.
Легкое тельце подруги под давлением моих рук легко устремилось к поверхности. Однако из-за интенсивных телодвижений весь кислород в моих легких перегорел без остатка. Я понял, что с ношей или без нее всплыть не успеваю. В груди заполыхал невыносимый пожар, но с упорством носорога я продолжал толкать любимую. В мою голову даже не закралась мысль, чтобы оставить ее и попытаться спастись самому. Где-то на середине пути я с силой освободил легкие от испепеляющего жара отработанного воздуха и, почти теряя сознание, продолжал что есть мочи работать ногами.
