Затем обсудили тему пространственного феномена, как выяснилось, присущего не только моим апартаментам. У каждого из нас истинный внутренний объем помещений намного превышает все допустимые возможности, определяемые их наружными физическими границами. Фарик с умным видом пытался объяснить, какими магическими ухищрениями можно добиться подобного выигрыша полезной жилой площади, но толком растолковать, почему окна моего кабинета выходят в самый настоящий зимний сад, так и не смог.
В завершение посиделок вспомнили Трола и подняли бокалы за его здоровье и здоровье его ненаглядной Курухуль. После чего начали потихоньку разбегаться. Первым на покой отправился Его Величество. Брюс посидел еще минут пять и, сославшись на необходимость звякнуть кое-кому, также покинул компанию. Затем со своего места поднялся Фарик и как-то суетливо удалился в свои покои. В банкетном зале остались трое: я и Партиция за столом и дремлющий в углу у стеночки пес.
Оставшись наедине с девушкой, я решительно не знал, что делать дальше и уже собирался встать и пойти в свои апартаменты, но тут более решительная Пат полностью перехватила инициативу и заговорила первой:
– Коршун, я бесконечно благодарна судьбе за то, что она свела меня с вами. Дело даже не в том, что вы спасли честь, достоинство и саму мою жизнь. За это отдельная благодарность. Впервые в жизни я повстречала по-настоящему верных и преданных друзей, для которых мое высокое социальное положение не имеет никакого значения и которые без всяких рассуждений готовы броситься хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пасть самому лютому зверю, чтобы спасти товарища. По отдельности вы все такие разные: король – умница и эрудит, хитроватый простофиля Брюс, молчун Фарик, верный и преданный пес, чья кличка совершенно не соответствует его внутреннему содержанию, и ты – ловкий вор, прячущий под маской циника, эгоиста и закоренелого индивидуалиста тонкую душу, склонную к сочувствию и сопереживанию чужому горю. Сначала я этого не понимала и, очутившись в вашей компании, всего лишь пыталась вас использовать для реализации своих карьерных замыслов – отснять уникальный материал, чтобы утереть всем нос, а особенно любимчику публики Лориану. Ты прав, Коршун. Я действительно была без ума от этого хлыща и втайне лелеяла мысль, что после того, как завоюю симпатии публики, он непременно окажется у моих ног. Но, пообщавшись с вами, я поняла, какой дурой была раньше, и еще кое-что поняла…
– Что же, если не секрет? – спросил я и посмотрел прямо ей в глаза.
– Я поняла, что впервые в жизни влюбилась по-настоящему…
– Неужели наш маг смог так очаровать столичную штучку, что она даже забыла о существовании красавчика Лориана? – шутливо спросил я.
Конечно же, я не был идиотом и давно понял, куда клонит девушка, тем более что юный чародей совсем недавно сам поведал мне о том, кому Патриция отдала свое сердечко, но что-то подмывало меня немного поиздеваться над девчонкой.
– При чем тут Фарик? – Пат обожгла меня взглядом своих удивительных зеленых изумрудов, затем, кокетливо потупив глазки, тихо, почти на грани порога слышимости прошептала: – Какие же вы, мужчины, глупые и близорукие существа. Неужели ты не понял, что влюбилась я не в кого-нибудь, а в тебя.
Продолжать валять дурака дальше я уже не мог. Просто вышел из-за стола, подошел ко вскочившей со своего места девушке и наконец-то сделал то, о чем уже давно мечтал – обнял ее тонкую талию и крепко поцеловал в губы, получив в ответ, как бесценную награду, ее горячий поцелуй…
Не могу сказать определенно, сколько мы с ней так простояли. Все смешалось в моей голове, и ощущение времени вместе с прочими незначительными чувствами было сметено захлестнувшей нас обоих эмоциональной бурей. Я умирал и тут же воскресал в ее объятиях. Жар ее упругих губ волнами вливался в меня, заставляя сердце колотиться и трепетать, подобно попавшей в силки птахе.
Наконец девушка отстранилась. Ее помутневший взор начал проясняться. На губах заиграла чуть хитроватая улыбка.
– Все, Коршун, пора отдыхать. Завтра всем нам, а в особенности тебе, предстоит вызволять бога из заточения, а это, как я понимаю, работа нелегкая.
Несмотря на то, что все мое мужское естество неумолимо продолжало тянуться к любимому существу, я нашел в себе силы так же отстраниться от нее, как до этого сделала она. Напоследок мы еще раз крепко обнялись и поцеловались, не так бурно, как в первый раз, но вполне чувственно – ни я, ни Пат не были разочарованы. Удивительно, но за все время наших бурных объятий мне как-то не удалось произнести ни единого слова. Когда я уже собрался открыть рот, чтобы высказать всю глубину моего чувства, рыжеволосая бестия положила на него свою маленькую ладошку, затем, ловко выскользнув из моих объятий, растормошила Злыдня и вместе со своим верным охранником удалилась из помещения…
Вернувшись в свои апартаменты, я сразу же улегся в кровать, но еще долго не мог заснуть – весна за распахнутым настежь окном спальни будоражила и не давала покоя. К тому же милое зеленоглазое личико в золотой оправе пышных волос назойливо маячило перед моим внутренним взором: загадочно улыбалось и стреляло глазками, что также совершенно не располагало ко сну. Пришлось подняться, чтобы наглухо закрыть оконные створки. Лишь после того, как веселое кваканье перестало проникать в помещение, веки сами собой, без дополнительных усилий с моей стороны, начали смыкаться.
Я уже был вполне готов к погружению в сон, но не тут-то было. Деликатное покашливание, громом прогремевшее в полной тишине спального помещения, встряхнуло меня не хуже взрыва ручной гранаты под самым ухом или мощного землетрясения. Признаюсь, как на духу, я испугался самым банальным образом. Гостей я не ждал, а любой из моих друзей, решив в столь поздний час сделать визит Коршуну, непременно нашел бы способ заранее оповестить его о своем визите хотя бы стуком в дверь. Поэтому никаких радостных сюрпризов от ночного гостя я не ожидал. Не открывая глаз, хотел тут же соскочить с кровати с одновременным погружением в состояние гипера, а дальше уже действовать по обстоятельствам. Однако вовремя сообразил, что незваный визитер, так бесцеремонно вторгшийся в мои покои, давным-давно мог преспокойно отправить меня на тот свет тысячью и одним способом, и любые мои потуги помешать ему сделать это оказались бы совершенно бесполезными. Присев на постели, я повернул голову в сторону странного звука и в ночной тьме без труда разглядел своих старых знакомых: «улыбчивую» Пасть и «счастливые» Глаза. Если эту парочку рассматривать в комплексе, передо мной висел в воздухе, излучая фосфоресцирующее свечение, Великий Ужас, фундаментальный Закон и несокрушимая Константа нашего Мира – сам грозный Хранитель.
«Вот это да! – подумал я. – Пипец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. Легок на помине гусь лапчатый. Не стоило перемывать ему косточки за столом. Глядишь, пребывал бы сейчас в своих эмпиреях или горних высях и не беспокоил по ночам усталых путешественников».
Однако я нашел в себе силы изобразить на своей физиономии радостную мину (по прошлому опыту мне было достоверно известно – Хранитель прекрасно видит в темноте) и бодрым голосом громко воскликнуть:
