– Ну и что нам делать теперь?
Не задумавшись ни на секунду, Фарлаф выдал бодрым голосом:
– Принять условия игры, навязанные потенциальным противником, и быть готовыми к ответным действиям.
Я с улыбкой посмотрел на разгоряченного боевого мага. Вот она, знаменитая на весь свет орденская выучка: никогда не унывать, не теряться даже в самых безвыходных ситуациях и в случае необходимости уметь постоять за себя. Горяч, парнишка, но не дурак, а излишняя горячность с возрастом поостынет.
– Ты, Фарик, пока присядь, отдохни – в ногах правды нет. А я между тем малость покумекаю.
Собственно, кумекать мне было по большому счету не о чем. Однако получить мудрый совет от кое-кого, сидящего в моей голове, сейчас вовсе не помешает.
«Хранитель, ты там, часом, не умер? – мысленно обратился я к божественной ипостаси, бесцеремонно навязавшейся ко мне в сожители. – Давай-ка осчастливь бесплатной консультацией».
«Ты насчет ловушки, в которую угодили вы с магом?»
«Нет, я насчет прошлогоднего урожая апельсинов на плантациях провинции Морель. Не придуривайся и не изображай из себя бомжа, укрывшегося от суровой правды жизни в подземной теплоцентрали и отгородившегося от всех мировых потрясений парой-тройкой добрых глотков из заветной бутылочки с надписью: „Жидкость для мытья стекол“. Будь добр, колись – отрабатывай свое проживание в моей башке!»
«Не ерепенься, Аватар! – не на шутку разобиделся Хранитель. – Может быть, ты меня еще захребетником и приживалой назовешь? Сам меня пустил в свою голову, а теперь попрекаешь и обвиняешь черт-те в чем».
«С небольшой оговоркой, – тут же отреагировал я на его выпад, – пустил по твоей настоятельной просьбе. К тому же ты сам обещал денно и нощно помогать мне изо всех сил».
«Я же не спорю, – все еще с обидой в голосе, но уже не так напористо признал мою правоту квартирант и тут же начал растолковывать суть происходящего: – Коршун, этот тоннель – вовсе не тоннель в физическом смысле, это адаптационный переход из мира Лабиринта в сам Лабиринт. Дело в том, что сам Лабиринт – суть такая же закапсулированная сингулярность, как и мир Лабиринта, но в данном случае не трех-, а четырехмерная. А теперь представь, что случится с индивидуумом, которого из трехмерного пространства вдруг поместят в более сложную N-мерность. К сожалению, ты полный дуб в подобных вопросах, поэтому объясняю: он просто сойдет с ума, даже толком не поняв, куда попал. Адаптационные переходы и существуют для того, чтобы этого не случилось. В данный момент ты и твой друг под влиянием тоннеля проходите психофизическую подготовку для того, чтобы полноценно функционировать в чуждой вам реальности. Прервать этот процесс практически невозможно. Поэтому советую вам не тратить понапрасну сил и не пытаться вернуться в лагерь».
«Значит, рыпаться бесполезно и топать нам с Фариком разрешено лишь в одном направлении», – подвел я безрадостный итог беседы с Хранителем.
В двух словах, не посвящая особенно в детали, я пересказал Фарлафу суть моей беседы с существом, обосновавшимся у меня в голове. Нужно отдать должное профессиональной подготовке мага. Он схватывал информацию на лету и сопровождал мой рассказ собственными комментариями, настолько компетентными, что я даже пожалел, что божественная ипостась обитает внутри моей черепушки, а не его – вот кому бы поболтать с Хранителем, может быть, из этого вышло бы намного больше толку.
После нашей непродолжительной беседы Фарик, так же как и я, вполне осознал, что обратной дороги для нас не существует и помощи нам ждать неоткуда.
– Ну что же, учитель, – вполне оптимистично заявил маг. – Профессия у нас такая: Родину защищать. По большому счету, отсутствие остальных членов группы особой роли не играет. Аватар у нас вы, вам и карты в руки.
– В данном случае не просто Родину, а кое-что посущественнее. А в остальном я с тобой согласен: сейчас встаем, крысимся со страшной силой на потенциального противника – психологическая подготовка называется, и чешем искать этого самого противника, чтобы порвать его, как Злыдень грелку. Ишь, взяли моду использовать честных воров и наивных магов вслепую!
Насчет кого-нибудь порвать юный чародей был со мной полностью солидарен. Вслед за мной он без лишних разговоров резко вскочил на ноги, и мы бодрым шагом, плечом к плечу отправились на поиски подходящего субъекта для воплощения в жизнь наших садистских замыслов.
Через пару часов ходьбы по однообразному каменному коридору мы порядком выбились из сил и решили немного передохнуть, а заодно произвести инвентаризацию нашей заплечной клади. Одному Создателю ведомо, сколько времени нам еще топать по этой бесконечной кишке, и все это время нам нужно будет чем-то питаться и что-то пить. Запасы воды и пищи, найденные в обоих рюкзаках, ограничивались тремя колясками копченой колбасы, небольшим мешочком сухарей и двумя литровыми флягами, наполненными примерно наполовину каждая. Зато, благодаря запасливому ветерану, выпивки у нас на двоих было аж целых десять бутылок крепчайшей «Слезы старателя».
С нескрываемой грустью я окинул взглядом наши скудные запасы и вслух посетовал на то, что волшебная скатерочка осталась в лагере наверху. Добрый Фарик тут же поспешил успокоить меня, сообщив кое-что весьма обнадеживающее. Оказывается, подготовка каждого боевого мага предусматривает освоение навыков получения воды и пищи трансцендентными (понимай—чародейскими) способами. В качестве демонстрации своих возможностей он тут же на моих глазах произвел какие-то манипуляции пальцами и что-то тихонько прошептал себе под нос. Как результат, на одном из рюкзаков появилось нечто, своим видом напоминающее бесформенную лепешку из ржаной муки с отрубями – продукт нынче весьма модный среди многочисленной армии желающих похудеть, но совершенно непригодный для молодых растущих организмов, коими являлись организмы мой и Фарика. Органолептические свойства лепешки полностью подтвердили мои подозрения – универсальный паек орденского мага по вкусу больше всего напоминал смесь древесных опилок и грибного субстрата. Пища царапала язык, ротовую полость, но никак не желала лезть в горло. Без всякого сожаления я выплюнул непокорную еду на пол, тщательно прополоскав рот водой, избавился от остатков и высказал свое мнение по поводу кулинарных свойств орденского НЗ:
– Сгодится, когда оголодаем до состояния каннибализма. По мне лучше жрать эту гадость, чем тебя. А пока подхарчимся колбаской и сухариками. Что ты там насчет воды говорил?
С водой Фарик не подвел. Он моментально наколдовал пару пластиковых стаканчиков ледяной, сводящей скулы, изумительной на вкус (если быть точным, абсолютно лишенной всякого вкуса) прозрачной жидкости.
– Вот это совсем другое дело! – похвалил я качество напитка. – Если бы жрачку умел готовить так же, мы бы с тобой не пропали даже в адском пекле.
Перекусив наскоро, мы вновь тронулись в путь. Шли молча, каждый размышлял о чем-то своем. Внезапно я осознал, что уже давно не оставался в столь узком кругу. Последние недели размеренная жизнь одинокого ночного охотника, благодаря моим новоприобретенным друзьям, претерпела кардинальные изменения или, грубо говоря, превратилась в нескончаемый бедлам и мельтешение бородатых и безбородых лиц пред моими очами. Было как-то странновато и тоскливо осознавать себя оторванным от рассудительного Матео, обладающего завидной способностью в самой запутанной ситуации находить оптимальные решения и не бояться их последствий; громогласного ветерана, то и дело норовящего завязать перепалку с кем угодно по самому незначительному поводу; любвеобильного и приставучего Злыдня, не упускающего момент по-дружески обслюнявить каждого, кто ненароком угодил ему на глаза. Но сильнее всего я скучал по нашей зеленоглазой журналистке. За прошедшие сутки я много раз прокручивал в голове и смаковал томительные воспоминания о том кратком мгновении, когда держал ее хрупкое тельце в своих объятиях и целовал ее пухленькие губки. Богатое воображение, вне зависимости от моего сознания, выступало одновременно в роли автора и режиссера-постановщика многовариантной пьесы под названием: «Что бы случилось дальше, если бы…»
