— Ничего, я рискну.
— Рэйчел...
— Иди ты к черту, — спокойно ответила она.
Шофер вышел из машины и открыл перед ней дверцу.
— Позвони мне завтра, — сказал Митчелл и, не дождавшись ответа, добавил: — Между нами еще не все кончено, Рэйчел.
— Будьте любезны, закройте дверь, — обратилась она к водителю, и тот исполнил ее просьбу. Раздраженный и вместе с тем несчастный голос Митчелла перестал быть слышен.
2
Когда Рэйчел подъехала к дому и вышла из машины, от кипариса, который рос в декоративном горшке у входной двери, отделилась чья-то фигура. Это был незнакомый молодой человек в очках.
— Миссис Гири? — обратился он к ней. — Мне нужно с вами поговорить.
Этот светловолосый господин был одет, как сказала бы ее мама, в «выходной» синий в крапинку костюм, тонкий черный галстук и начищенные до блеска туфли. Его короткая стрижка делала его строже, но все равно не скрывала его добродушности. Лицо незнакомца было круглым, нос и рот маленькими, а глаза добрыми, но встревоженными.
— Пожалуйста, выслушайте меня, — взмолился он, будто боялся, что Рэйчел не станет с ним разговаривать. — Это очень важно, — и, бросив взгляд на охранника, круглосуточно несущего у дома Рэйчел вахту, добавил: — Я не сумасшедший. Это...
— Что-то не так, миссис Гири? — спросил охранник.
— Это насчет Марджи, — перейдя на шепот, быстро договорил молодой человек.
— Что именно?
— Мы с ней были знакомы, — сказал он. — Меня зовут Дэнни.
— Бармен?
— Да. Бармен.
— Может, вам лучше пройти в дом, миссис Гири? — вновь вмешался охранник. — Я разберусь с этим парнем.
— Нет, все нормально, — сказала она и, обратившись к Дэнни, спросила: — Не хотите продолжить разговор в доме?
— Нет, лучше пройдемся. Пожалуй, это безопасней.
— Ладно. Давайте пройдемся.
Они перешли на другую сторону улицы и двинулись вдоль окраины парка.
— К чему такая конспирация? — спросила она. — Вам ничего здесь не грозит.
— Я не доверяю вашей семье. Марджи говорила, что она сродни мафии.
— Марджи преувеличивала.
— Она также говорила, что из них вы единственный достойный человек. Все остальные гроша ломаного не стоят.
— Приятно слышать.
— Знаете, она вас очень любила.
— Я тоже ее любила. Марджи была замечательной.
— Она рассказывала вам обо мне?
— Немного. Говорила, что у нее есть молодой человек. И очень этим гордилась. Правда.
— У нас так хорошо все начиналось. Ей нравился мой мартини. А я тогда подумал, что таких, как она, можно увидеть только в кино. Понимаете, о чем я? Мне казалось, что она...
— Сама жизнь...
— Именно. Сама жизнь.
— Да уж, Марджи никогда ничего не делала наполовину.
— Да, — подтвердил он, улыбнувшись. — Она была безумно страстной. Таких, как она, я никогда не встречал. Хотя знал многих женщин старше себя, но ни одна из них не была похожа на Марджи. Только не подумайте, что я какой-нибудь жиголо или что-нибудь в этом роде. Нет.
— До чего же замечательное старомодное слово!
— Нет, я не такой.
— Понимаю, Дэнни, — успокоила его Рэйчел. — Вы испытывали к Марджи глубокие чувства.
— Да, и она тоже была ко мне неравнодушна, — продолжал Дэнни, — это я точно знаю, но боялась, что поползут слухи, что ее сочтут неразборчивой. Вы же понимаете, кто она, а кто я. Бармен, да к тому же она меня старше.
— Если вы клоните к тому, чтобы я держала язык за зубами, то на этот счет можете не волноваться. Распускать сплетни о вашей связи я не собираюсь.
— О, я знаю, — сказал он. — Правда. Она доверяла вам. И я тоже.
— Тогда чего же вы хотите?
Прежде чем он ответил, они успели пройти несколько шагов.
— Я написал ей несколько писем, где упомянул о наших развлечениях. Чисто физических, — он подергал себя за усы. — Очень глупо. Но меня порой так переполняли чувства, что я не мог удержаться, чтобы не излить их на бумаге.
— И где же эти письма?
— Думаю, где-то у нее дома.
— Хотите, чтобы я их достала?
— Если это возможно. И еще... фотографии.
— Сколько их было?
— Пять или шесть фотографий. А писем немного больше. Может, десять или двенадцать. Точно не помню. Кому могло прийти в голову, что...
Его голос дрогнул, и он принялся рыться в кармане в поисках носового платка. Рэйчел впервые с начала их разговора поняла, что он чуть не плачет.
— Господи, простите, я такой несдержанный.
— Ничего, Дэнни. Все хорошо.
— Вы, наверное, думаете, что я с ней связался, чтобы от нее что-то получить. Вначале, пожалуй, так и было. Мне нравилось, что у нее много денег, нравились ее подарки. Но потом это перестало иметь значение. Я безумно ее хотел, — у него из глаз вдруг потекли слезы. — А этот сукин сын... Этот ублюдок, ее муж! Господи! Разве можно верить хоть слову этого подонка? Чтоб ему гореть в аду! Будь он трижды проклят!
— Его скоро выпустят, — тихо сообщила Рэйчел.
— Значит, в мире нет справедливости. Потому что он хладнокровный убийца.
— Кажется, вы уверены в том, что говорите, — сказала Рэйчел, но Дэнни не ответил. — Не потому ли, что в ту ночь вы были вместе?
— Боюсь, это не наше дело. Лучше нам в него не влезать.
— Мне кажется, что мы уже это сделали.
— Представьте, что вам пришлось бы давать показания под присягой?
— Я бы солгала, — сухо ответила она.
— Как вы такой стали? — спросил Дэнни, взглянув на Рэйчел.
— Какой?
— Ну... даже не знаю. Не прогнали меня прочь. Я же обыкновенный бармен.
— А я обыкновенная девушка из ювелирного магазина.
— Но теперь вы Гири.
— Это ошибка, которую я собираюсь исправить.
— Значит, вы их не боитесь?
— Просто я не хочу, чтобы имя Марджи марали в грязи. Не могу гарантировать, что достану письма, но сделаю все, что в моих силах.
