— Я чувствую себя так, как будто это все происходит но сне, — призналась она. — Но все же мне интересно узнать, как ты оцениваешь то, что я совершила? Ты не думаешь, что я сумасшедшая и просто погубила жизнь этой девочки?
— Я думаю, ты спасла се, — ответил он, а затем после паузы добавил чуть тише: — Я думаю, что ты замечательная, Бекки. Ты проявила такое упорство, такую изобретательность, такое невероятное мужество. Я бы на подобное, наверное, не решился. Ты чудесная и удивительная. — Он улыбнулся. — Чего это ты распустила нюни?
— О Господи, Райан, — произнесла Ребекка, смеясь и вытирая слезы. — Жаль, что ты не видел нас на этом «харлее-дэвидсоне»!
— Я полагаю это было то еще зрелище, — радостно согласился он.
— Прямо персонажи из «Беспечного ездока»…
Поскольку носового платка у нее под рукой не оказалось, он предложил свой. А затем обнял своими сильными руками. Она позволила ему прижать ее ближе. Его запах был болезненно знакомым и одновременно тревожно новым. Райан был по-прежнему стройным и крепким, а между плечом и шеей у него, казалось, специально было создано место для ее головы. Она склонила туда голову и закрыла глаза.
— Никогда не думала, что снова буду с тобой вот так, как сейчас.
— Cosas de la vida
[27]
, — пробормотал он. — Что должно случиться, то случается.
— И все эти тринадцать лет я никогда не переставала думать о тебе, — добавила она тихо. — О тебе… и о ней.
Наступило долгое молчание.
— А я нет, — отозвался он наконец. — Я не думал.
Она отстранилась, порывисто дыша.
— Пойду вымою посуду.
— Нет. Тебя ждет постель. И я не надеюсь увидеть тебя раньше, чем через двенадцать часов.
— Спасибо, Райан.
Он взял ее руку и поднес к губам.
— Тебе спасибо, что привезла ее ко мне. Я ее не оставлю. И тебя тоже.
Ребекка устало поплелась в спальню.
Она проснулась в семь утра, проспав с перерывами двенадцать часов, как Райан и предсказывал. В доме было тихо. Почти метровой толщины стены не пропускали внутрь никаких звуков. Тереза мирно спала рядом, приоткрыв губы.
Ребекка тихо соскользнула с постели. Стараясь не потревожить Терезу, она приняла душ, оделась и, осторожно прикрыв за собой дверь, прошла по коридору на переднюю веранду. Райан стоял, опершись о деревянную загородку, и рассматривал в бинокль горы. Высокий, худощавый на фоне золотистого неба.
— Привет, — сказала она, почему-то робея. — Чем любуешься?
— Вот, посмотри. — Он показал пальцем на орла, который парил между горными вершинами. Его огромные крылья едва двигались. Прекрасное зрелище.
Райан повернулся. На нем были джинсы и белая рубашка с высоким воротником и старинными серебряными пуговицами. Серебряная инкрустированная пряжка на стягивающем стройную талию поясе тоже выглядела старинной.
— Как спала?
— Как убитая. Зато сейчас чувствую себя замечательно.
— Как Тереза?
— Все еще спит мертвым сном. Как хорошо-то, Господи! Я уже давно не испытывала такого спокойствия.
— Принести кофе?
— Да, пожалуйста.
— Сейчас.
Она залюбовалась пейзажем. Воздух был прохладен и сух, склоны гор, которые весной покрывались цветами, сейчас только чуть зеленели. Трудно было представить, что эту безмятежность может что-то нарушить.
Райан возвратился с двумя чашками кофе. Они вышли в сад. Он потянулся крепкими сильными пальцами за ее рукой, и она позволила ему ее взять. Гигантское небо было наполнено мягкими, пушистыми белыми облаками, которые купались в золотых солнечных лучах. Близость Райана делала все ужасы, через которые она прошла, как будто нереальными.
— Опиши мне, пожалуйста, припадки Терезы, — сказал он.
Ребекка в клинических терминах подробно описала то, что происходило с Терезой.
— А нарушения сна? — задумчиво произнес Райан, когда она закончила.
— Время от времени.
— Страдает ли она временной потерей памяти? Может быть, забывает, кто она, двигается, как зомби? Вот ты вчера предположила у нее раздвоение личности. Она это каким-нибудь образом при тебе обнаруживала?
— Слава Богу, нет.
Райан вздохнул.
— Я тут усмотрел парочку интересных особенностей. Согласно твоему описанию, во время этих припадков она произносит какие-то фразы. Но слышит ли она в этот момент, что ей говорят, и может ли потом это вспомнить?
— Да.
— Недержание мочи, которое имело место, было частичным?
— Да.
— Это все указывает, что кора головного мозга во время приступа у нее функционирует правильно.
Ребекка кивнула:
— Значит, это определенно не эпилепсия. Я тоже пришла к такому выводу.
— Нет, это не эпилепсия.
— Рай, но ведь она не прикидывается.
— Она и не смогла бы так прикидываться, — ответил он. — Ты когда-нибудь имела дело с истерией как с клиническим феноменом?
— Довольно поверхностно.
Он покачал головой.
— Для приступа настоящей истерии обязательно нужны мотивы. Нет, Тереза не устраивает пантомиму. Это у нее попытка бегства, попытка избавления от тяжелых стрессовых ситуаций. Внешне это выглядит как сильный эпилептический припадок, но в отличие от эпилепсии приступы истерии никогда не возникают, когда пациент находится в одиночестве или в какой-нибудь ситуации, угрожающей жизни, как, например, при пересечении оживленной улицы.
Ребекка внимательно слушала.
— Значит, пока у нее не возникнет стрессовой ситуации, припадков ждать не следует.
— Это верно, — согласился Райан.
— Привет, — произнес с веранды тихий голос.
Они обернулись. На Терезе был бежевый свитер, который доставал ей до колен. Судя по всему, принадлежал он Райану. Она ошеломленно разглядывала Райана и Ребекку.
— Я с трудом соображаю, где нахожусь.
Райан улыбнулся:
— Ты здесь. Вот и все.
Они позавтракали вместе, после чего глаза у Терезы сделались более осмысленными. Ребекка заметила, что она не может оторвать их от Райана. Это совсем не то, что было у нее с девочкой. Тереза знала, что это ее отец, а она его дочь. И Ребекка завидовала Райану. Ей же до самого последнего времени приходилось, находясь рядом с Терезой, сдерживать себя изо всех сил.
Райан предложил Терезе съездить с ним в больницу.
— Мне нужно просмотреть отчеты ночных сестер, — сказал он, — и сделать обход. Большинство моих пациентов примерно твоего возраста, Тереза. Они будут рады с тобой познакомиться. Поедешь со мной?
