– Ты не забыла про хинин? – заботливо спросил он.
– Про хинин? Конечно же, забыла.
– Я принес его тебе. Возьми. Думаю, он не помешает.
Кивнув в знак благодарности, она пошла в ванную, достала таблетку, проглотила ее, запив холодной водой. Тропическая малярия представляла собой самую грозную опасность в местных джунглях, но Фрэнсин всегда забывала принять нужную дозу хинина.
Клайв подошел к ванной и посмотрел на нее через стеклянную дверь.
– Не стоит отчаиваться, – тихо сказал он, не отрывая от нее глаз. – Человек не должен расставаться с надеждой, даже если она причиняет невыносимые страдания, как ты говоришь. – Его голос был мягким и нежным, словно он извинялся за какие-то старые грехи.
– Это моя дочь, Клайв, – спокойно сказала она. – Ты никогда не поймешь те страдания, которые мне пришлось пережить. Впрочем, это вполне естественно. Во-первых, ты мужчина, а во-вторых, это не твоя дочь.
– Нет, Фрэнсин, я любил ее не меньше, чем ты, – грустно вздохнул Клайв. – Для меня она такая же дочь, как и для тебя.
Фрэнсин решительно покачала головой:
– Для тебя это просто привычный оборот речи, не более того.
– Нет, Фрэнсин! – почти закричал он. – Это не просто слова, я любил ее больше жизни, я готов был умереть ради нее. Умереть в любую минуту, ты понимаешь это?
– Да, я знаю, – устало ответила она, закрывая глаза. – Я не подвергаю сомнению твои искренние чувства к Рут и ко мне – во время войны. Но сейчас совсем другое дело. Для тебя ее смерть – событие печальное, даже трагическое, но с тех пор у тебя была своя жизнь и свои заботы, а для меня это гораздо больше, чем просто трагедия. Это катастрофа, ежедневно убивающая меня своей безысходностью, лишающая меня покоя и не позволяющая смириться с тяжелой потерей.
– Фрэнсин, ты могла бы иметь другую семью и других детей, – заметил Клайв.
Она положила пакет с хинином в сумку.
– Нет, Клайв, только не с тобой. Да и ни с кем другим. Эта часть моей жизни умерла, и возродить ее уже невозможно.
– Значит, твоя жизнь в Гонконге – это всего лишь попытка убежать от самой себя и хоть в какой-то степени компенсировать потерю дочери?
– Я просто пытаюсь построить новую жизнь, основанную на новых ценностях.
– Большой шаг вперед, – иронично произнес Клайв. – Вместо того чтобы строить жизнь, ты строишь заводы и фабрики, делаешь деньги, создаешь финансовую империю и так далее и тому подобное. Неужели это заполняет ту пропасть, которая образовалась в твоей душе после утраты дочери?
Она повернулась и посмотрела ему в глаза:
– Просыпаясь каждое утро, я первым делом вспоминаю Рут и делаю это перед тем, как уснуть. Она приходит ко мне в снах, мерещится в мечтах, преследует по пятам каждый божий день. Нет, Клайв, эту пропасть никто не может заполнить.
Он поднял руки:
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
– Я смирилась с ее смертью, – продолжала Фрэнсин. – И это действительно огромный шаг вперед по сравнению с тем, что было со мной сразу после войны, Если бы я не смирилась с ее смертью, я бы просто-напросто погибла. Только теперь в моей жизни появилось нечто такое, что поглощает все мои силы и отодвигает в сторону горькие воспоминания. Ты не испытал на себе это ужасное, неразрешимое противоречие, которое разрывает тебя на части. Ты возвращаешься в свою Австралию и живешь привычной тебе жизнью, а я остаюсь наедине со своей болью. Именно поэтому ты не способен понять, что для меня возвращение в эти джунгли означает новую пытку, новые переживания, новые приступы боли. Мне кажется, что я в очередной раз теряю Рут без всякой надежды отыскать ее. Я не могу так, Клайв, не могу! Этот кошмар должен когда-нибудь прекратиться.
– Понимаю, – тихо сказал он.
– Очень надеюсь на это.
Клайв кивнул и повернулся к двери.
– Спокойной ночи, Фрэнсин.
Она тоже кивнула, подошла к кровати и помолилась за то, чтобы через несколько дней, когда они вернутся в эту гостиницу, она наконец-то успокоилась и навсегда смирилась с мыслью, что дочери больше нет в живых.
Рано утром Фрэнсин проснулась от сильного раската грома. Вскочив с постели, она накинула халат и отправилась на кухню. Клайв уже был там и возился у плиты.
– Эти чертовы спички никак не зажигаются, – проворчал он, бросив быстрый взгляд на Фрэнсин. – Совсем отсырели.
Она пошла к себе, отыскала в сумке сухие спички и принесла ему.
– Однако для нашего путешествия погода вполне подходит, – сказал он, кивая на залитое дождем окно.
– Да, пора, отправляться в путь, – ответила Фрэнсин.
– Прямо сейчас? – удивился Клайв.
– А чего ждать? Наш проводник уже готов.
Клайв пожал плечами:
– Ну ладно, пойдем.
Фрэнсин знала, что он сердит на нее из-за вчерашнего разговора и сейчас, вероятно, переживает не самые приятные минуты в своей жизни, но утешить его она не могла. Сама же она испытывала совсем противоположные чувства, радуясь тому, что наконец-то между ними не будет больше никаких недомолвок и недоразумений. Он даже и не подозревает, каких трудов ей стоило произнести те самые слова, которые ему так не понравились. Ведь, несмотря на все, что ей пришлось пережить, она любит его всей душой. Даже слишком, как ей иногда казалось. Целых двенадцать лет она, Клайв и призрак погибшей Рут находились в каком-то странном состоянии взаимного тяготения и сопричастности, и смерть дочери навсегда связала их общим горем.
Она нашла в себе силы вырваться из этих страшных оков и основать свое дело, отнимавшее теперь у нее все время. Теперь она свободна. А Клайв так и не сумел найти себе достойного занятия и освободиться от невыносимо тяжелого груза прошлого. Она обнаружила в себе истинный талант делать деньги и добиваться успеха в бизнесе, однако отдавала себе отчет в том, что это лишь побочный продукт ее внутреннего освобождения.
На прошлой неделе она с удовлетворением наблюдала за тем, как мощный бульдозер срезал пласты желтой земли, готовя площадку для нового завода. Это была ее земля, и здесь скоро вырастут корпуса предприятия, а потом появятся люди, готовые отдать ей свои силы и знания, а она с такой же готовностью будет платить им зарплату, о которой в этих краях можно только мечтать. Благодаря этому и заживают потихоньку те раны, которые она получила в годы войны.
– Знаешь что, Клайв, – решительно заявила она, – это в последний раз.
Он удивленно уставился на нее:
– В последний раз? Что ты имеешь в виду?
– Мы встречаемся с тобой в последний раз, – терпеливо пояснила она, пряча глаза, – Больше никаких встреч между нами не будет, так и знай.
