– От ваших лекарств мне становится только хуже, – заявила Сакура, подозрительно посмотрев на доктора.
– Это вам так кажется, – попытался успокоить ее Парсонс. – Я уверяю вас, что вы поправляетесь. А эти лекарства помогут вам избежать того, что случилось вчера.
– Я не хотела этого.
– Ваши легкие постепенно укрепляются, но любое нервное напряжение может снова вызвать обильное кровотечение. Никакого перенапряжения, никаких эмоций, никаких слез. В противном случае я запрещу вам общение с миссис Лоуренс.
– Вы сделаете мне большое одолжение, доктор, – ехидно ухмыльнулась Сакура.
Он пристально посмотрел на нее.
– Вы ее дочь? – подчеркнуто равнодушно спросил он.
Она вскинула на него глаза:
– Я этого никогда не говорила.
– Послушайте, Сакура, – он похлопал ее по руке, – это, конечно, не мое дело, но почему бы вам не сказать ей всю правду о себе? – Доктор Парсонс хотел что-то добавить, но передумал и быстро вышел из палаты.
Как только за ним закрылась дверь, боль сдавила ее грудь, медленно подбираясь к горлу. Сакура уже давно поняла, что кровь у нее появляется в определенные моменты, что болезнь запущена и ее причина – в тех страданиях, которые она пережила в Лаосе. Поэтому вместе с кровью из тела выходила неизбывная боль, справляться с которой она больше не могла. Схватив полотенце, она прижала его ко рту. Медленно раскачиваясь взад и вперед, она вспомнила слова доктора. Может быть, действительно выложить им все начистоту? Впрочем, где гарантия, что они поверят? К тому же сейчас ей это уже не поможет.
Она медленно встала с кровати и подошла к встроенному платяному шкафу. Все ее вещи, которые она взяла с собой в больницу, были тщательно выстираны и проглажены. У нее не было ни чемодана, ни сумки, поэтому она надела на себя три рубашки, двое джинсов, две пары носков и два комплекта нижнего белья. Напялив на себя все это, она сразу покрылась потом. Но это, пожалуй, было и к лучшему. Оставшуюся одежду она сложила в пиджак из грубой хлопчатобумажной ткани и крепко завязала рукава. После этого ловко отперла закрытый на замок шкафчик, выгребла оттуда всякие мелочи, распихала их по карманам и направилась к окну.
Окно тоже запиралось на замок, но она уже давно приметила, куда медсестра прячет ключ. Открыв створку, Сакура вдохнула ледяной воздух, несколько секунд смотрела на покрытое тучами небо, а потом перекинула ногу через подоконник и стала осторожно спускаться вниз, придерживая одной рукой сверток с вещами.
Клэй Манро вышел из здания, когда метель немного утихла, и сразу направился к своей машине, которую за несколько часов изрядно занесло снегом. Не успел он очистить ветровое стекло, как к нему подошел незнакомый мужчина:
– Капитан Манро?
Клэй удивленно посмотрел на пожилого незнакомца и подумал, что к нему уже давно не обращались по некогда привычному армейскому званию.
– Да, а в чем дело?
Мужчина полез в боковой карман и вынул оттуда пластиковую карточку, на которой значилось, что ее владелец, майор Макфадден, является сотрудником армейской разведки.
– Нам нужно поговорить, капитан Манро.
– О чем? – нарочито спокойным тоном спросил Клэй и в тот же момент ощутил присутствие за спиной еще одного человека.
Резко повернувшись, он увидел перед собой низкорослую, коренастую фигуру с явно выраженными азиатскими чертами на смуглом лице. Человек прижал Клэя к машине и ловким движением обыскал его. Манро попытался оттолкнуть азиата, но тут же ему в грудь уперся ствол огромного «кольта».
– Это мой коллега, – пояснил американец, – сержант Тхуонг.
– Оружия у него нет, – сказал коротышка, завершив осмотр всех карманов и потайных мест.
– Прекрасно. Ну что ж, капитан, следуйте за мной.
Манро не сразу подчинился приказу, и азиат, ткнув ему в спину «кольтом», заставил сесть на заднее сиденье припаркованной поблизости машины.
– Позвольте мне еще раз посмотреть на ваше удостоверение, – потребовал Клэй, пытаясь выиграть время и сообразить, что к чему.
Азиат снова ткнул оружием ему в бок:
– Вот наши документы. – Он все время жевал резинку, от чего выражение его лица было слегка глуповатым.
Манро подумал, что скорее всего это вьетнамец.
– Ты поаккуратней с этой штукой, – недовольно пробурчал Клэй, поглядывая на ствол «кольта».
– Как там поживает наша Уэда? – спросил американец.
– А какое вам до нее дело? – вопросом на вопрос ответил Клэй.
– Послушай, капитан, – снисходительно ухмыльнулся тот, посмотрев на него в зеркало дальнего обзора, – мы только что прилетели из Лаоса и очень устали. Поэтому не вздумай водить нас за нос. Это первое предупреждение. Надеюсь, до следующего дело не дойдет. Вопросы задаем мы, а ты отвечаешь, понял? Так как там она? Жива-здорова, надо полагать?
– Больна, – коротко ответил Клэй, не желая вдаваться в подробности.
– А что с ней случилось?
– Туберкулез.
– Значит, помирает? – нервно заерзал вьетнамец.
– Пока еще нет, но помрет, если не будет лечиться.
Американец хмыкнул и покачал головой:
– Интересно, во сколько обходится миссис Лоуренс ее лечение?
– Понятия не имею, – буркнул Клэй.
Они медленно пробирались по заполненной автомобилями Десятой авеню, а потом свернули направо, где движение оказалось еще более оживленным.
– Насколько нам известно, Сакура Уэда утверждает, что она дочь Фрэнсин Лоуренс?
Манро пожал плечами:
– Мне ничего не известно об этом.
Тхуонг больно ткнул его «кольтом» в бок.
– Она действительно дочь Фрэнсин Лоуренс? – повторил вопрос белый, американец.
– Не знаю, – упрямо повторил Клэй, не спуская глаз с оружия, – Боюсь, этого никто не знает.
– Значит, миссис Лоуренс думает, что Сакура ее дочь? – продолжал настаивать Макфадден.
– Я не знаю, что она думает, – упорствовал Клэй.
– Перестань валять дурака, капитан!
– Я не знаю, что она думает, – повторил он, с трудом сдерживая раздражение.
– Ты что, глухой, грязный ниггер? – прошипел у него над ухом Тхуонг.
Макфадден посмотрел на него в зеркало и злобно ухмыльнулся:
– Мне очень жаль, капитан, но Тхуонг прав. Ты действительно похож на тупого грязного ниггера. Сейчас мы отвезем тебя в глухое место и начнем выдергивать твои ногти. Вот тогда ты заговоришь. А потом мы сделаем так, что ты потеряешь работу, свою гребаную лицензию и все то, что так или иначе дает тебе возможность нормально существовать.
