— Да ну? — удивился я, — Мужики, вас обманули. Это — милые, пушистые и понятливые существа. И очень верные. Кстати, они разумны, так что насчет тварей вы лучше не упоминайте… — на Пластунов жалко было смотреть. То, что они усомнились в моей нормальности, читалось по их глазам.
— Как прикажешь, Алекс, — наконец, пришел в себя Идар.
— Один сейчас спит с моей женщиной, так что не пугайтесь и не пытайтесь ее от него защищать.
— Это бесполезно, наши мечи для Арвенда, что зубочистка, — невесело, шепотом проговорил Варун. Они еще не знают, что шёпот для меня, что громкий крик.
— Ты прав, Варун! — парень смущённо опустил глаза, — вдвоём они разорвали два десятка Безликих за пять ударов сердца. Даже мне ничего не досталось…
Для Пластунов сегодня утро удивлений. Сочувствую. Повторяю, я их не звал. Пусть привыкают. Они стояли ошеломлённые. На сегодня хватит, улыбнулся я мысленно.
— Ладно, по ходу разберемся, кто что стоит. Можете идти, — Пластуны поклонились, четко одновременно повернулись и ушли в таверну. Мне тоже туда, поесть бы чего.
Войдя в зал, подошел к стойке. Трактирщик стоял сонный, протирая посуду.
— Доброе утро! — поздоровался я.
— Доброе, — отозвался тот, — завтрак через час.
— Мне бы молочка и булочку. А? — сделал я просительную мину. Трактирщик усмехнулся.
— Сейчас подам, садитесь, — и уже в подсобку, — Млада! Господину молоко и выпечку.
Через минуту из кухни выпорхнула Млада, подошла, поигрывая бедрами. Ты смотри, уже и умылась и причесалась. Поставив передо мной молоко и тарелку с горячими булочками, проговорила:
— Ох, господин, и горячи же вы. Что в бою, что в постели, весь трактир слышал ваш ночной бой! — вот ведь негодница, и то, что я с орчанкой, ее нисколько не останавливает, — я бы не отказалась, попробовать усмирить ваш пыл.
— Ох, красавица, рискуешь, а вдруг я соглашусь?
— А я не боюсь! Настоящих мужчин не так уж и много! — смеясь, Млада пошла на кухню. Трактирщик укоризненно покачал головой. Горячая девица, видимо уже достала его своими похождениями. Мне сейчас не до Млады, да на глазах у Зулы флиртовать с другой — стрёмно. Зула, ведь, влюблена в меня, и вот так ее — мордой об асфальт. Некрасиво. Хотя я ничего Зуле не обещал, возможно, у нее синдром первого мужчины. Помню, у меня любовь к моей первой женщине полгода длилась, пока с другой не попробовал.
Допивая молоко, услышал шаги по лестнице. Ага, Саймон проснулся. Саймон подошел к столу и сел.
— Доброе утро! — поприветствовал я. Тот удивленно посмотрел на меня
— Доброе. Алекс, вы при дворе воспитывались?
— В смысле?
— Ну, этикет обычно соблюдают только особи королевских кровей. А у вас 'Доброе утро', 'Спокойной ночи', 'Спасибо', 'Пожалуйста'. И вы это так естественно говорите, как будто всю жизнь так поступали, — 'Опачки! Это что, тут не принято утром здороваться? Прикольно'.
— Да, Саймон, это мне привычно, но не потому, что я при дворе воспитывался. Так принято было в моем окружении. Меня уже не переделать.
— Да и ни к чему. Это говорит о вашем хорошем воспитании. Вот только хотел попросить вас.
— Я слушаю.
— Вы когда занимаетесь… ну… этим…
— Сексом! — подсказал я.
— Как вы сказали? Секесом? Это что?
— Не секесом, а сексом. Это когда мужчина насилует женщину по ее согласию! — хохотнул я.
— Интересное слово. Секс-сом, — проговорил Саймон, как бы пробуя слово на вкус, — Да, о чем это я? Ах, да, так вот, когда вы занимаетесь своим сексом, не могли бы уходить на сеновал, например. У вас так шумно это получается, что мне трудно объяснить Елизавете, что там у вас происходит, — Мне стало очень стыдно. Вот же, елки-палки. Второй раз — на те же грабли!..
— Простите, Саймон, мою несдержанность, нашу несдержанность. Мне очень стыдно, я даже не подумал об этом. Блин! Уже ведь обещался вам!
— Нет, нет. Все нормально. Мне удалось ее отвлечь. Все нормально! — заизвинялся наставник Лизы, — конечно, она уже большая, и крестьянские дети в этом возрасте уже знают, откуда берутся дети. Но Лиза, все-таки — графская дочь. Сами понимаете, я не спешу просвещать ее в этом вопросе.
— Все верно, Саймон. Я буду следить за этим. Вы все правильно делаете. Какие у вас планы? — перевел я разговор.
— Схожу в Ям, передам послание графу, и в управу — насчет дома. А у вас?
— Ям — это что? — спросил я
— Ям — это Ям, место, где можно отослать или получить сообщения от кого-то, — удивленно пояснил Саймон.
— Ясно, почта.
— Что? Почта? — смешно проговорил Саймон.
— Почта, у нас это так называлось, — и перевел разговор, — Хочу сходить с Зулой на базар, прикупить надо кое-что, к цирюльнику зайти, а то зарос, как бродяга. Не терплю волосы на лице. Так, особых планов нет. Давайте к вечеру тут встретимся, там и решим, что делать дальше. Может, даже пораньше. Мы и Лизу с собой возьмем, вы мне пару золотых выдайте.
— Да-да, конечно! — засуетился Саймон. Достал мешочек и отсчитал мне десять штук золотых монет, — возьмите, возьмите. Найм дома будет не более двадцати монет за месяц. А вам для девушек покупки делать.
— Спасибо! — поблагодарил я, пряча монеты в карман, — Я уже наелся, пойду лежебок будить.
— Не за что, господин Алекс. Это ваши деньги, — ответил Саймон, — я перекушу и пойду в город. Увидимся.
Подхватив меч, пошел наверх.
Зула не спала. Нежилась в кровати, гладила кота.
— Доброе утро. Выспалась?
— Да! — девушка потянулась, — такое ощущение, что я заново родилась. Такая легкость во всем теле. Ты уже поел?
— И поел, и умылся, и размялся. Вставай, уже утро давно.
— Иди ко мне, мой господин! — Зула откинула одеяло, выставляя свои прелести на показ. Я присел на край кровати. Поцеловал девушку в коленку, пробежавшись рукой по ее телу, останавливаясь на интимных местах.
— Ты в курсе, что мы всему трактиру спать не давали, и Лизе тоже. Думаю, нужно воздержаться пока, — приговаривал я, продолжая путешествовать рукой по ее телу.
— Ох, Сашенька, какой же ты желанный! — полустоном ответила Зула.
— Скажи, у тебя тут не больно? — спросил я, гладя жестковатые кучерявые волосики на ее лобке.
— Нет, а почему ты спросил?
— Смотрел тебя в истинном зрении, тут у тебя что-то непонятное. Думал, что с непривычки натер тебе.
— Нет, Саш, у меня все нормально. А что такое — истинное зрение?
— Как бы тебе объяснить? Ну, такое магическое зрение, когда видишь, как жизненная сила по телу течет, — пояснил я.
