Вид у Георгия был неважнецкий: левый глаз заплыл, губа разбита в двух местах.
— О боги, что происходит, — простонал он. — За что мне все это?
— За деньги, — коротко вставила Мария, сосредоточенно и аккуратно промокая кровь, сочившуюся из разбитых губ Георгия.
Он вскрикнул от боли и, сморщившись, поводил языком во рту, после чего, снова сплюнув кровь на пол, пожаловался:
— Господи, он выбил мне два зуба.
— Ничего, — продолжала оказание первой помощи Мария, — на деньги, которые тебе оставил Потапов, ты сможешь купить себе несколько челюстей. Он молодец, все рассчитал. Но, по-моему, ты сказал этим козлам лишнее. Про чемоданчики Сергей не просил тебя им говорить.
— Ну знаешь что! — взъерепенился Георгий и тут же скривился, схватившись за живот. — Когда тебя лупят по голове с такой силой, у тебя в ней все перепутывается, и ты уже не понимаешь, что надо говорить, а что не надо. И вообще, о чем ты мне здесь талдычишь?.. Твоего мужа чуть не убили, а ты упрекаешь меня в чем-то.
— Но не убили же, — в сердцах проговорила Мария. — Поэтому прекрати хныкать. Сергей тебе хорошо заплатил за весь этот спектакль. Мы на эти деньги теперь сможем сделать капитальный ремонт гостиницы.
— Мне теперь надо сделать капитальный ремонт физиономии, — простонал Костакис.
— Ты держался молодцом, мой пухлячок, — проговорила Мария и чмокнула Георгия в щеку. — Почти героем. А шрамы украшают мужчин.
Она помолчала и добавила:
— К тому же теперь ты меньше будешь бегать по бабам.
Услышав эти слова, Георгий застонал снова то ли от боли, то ли от тоски:
— Господи, как мне надоели эти русские. Я уеду в Америку, к Ашоту. У него там булочная, а я открою рядом небольшую гостиницу. Надеюсь, этот старый добрый армянин снова возьмет меня к себе в соседи.
* * *
В одном из московских офисов корпорации «Тонеко» поздним вечером появились полковник Горелов и майор Доронин. Охранник, ждавший их на входе, проводил парочку в кабинет, где находились президент «Тонеко» Малеев и его шеф службы безопасности Буров.
— Что случилось? — спросил сразу после приветствия Горелов.
— У нас дурные новости, — произнес Малеев, бросив взгляд на Бурова.
— Это я понимаю, — произнес Горелов. — Вряд ли бы вы вызвали нас в Москву, чтобы сообщить о счастливых сюжетах вашей жизни. Я спрашиваю: насколько плохи эти новости?
Малеев и Буров снова обменялись взглядами, после чего президент «Тонеко» меланхоличным голосом сообщил:
— К сожалению, Потапову удалось сделать то, чего вы так опасались. У него в руках информация о тайных зарубежных счетах на Кипре.
— Еще до сегодняшнего вечера мы надеялись, что его удастся поймать на острове, — произнес Буров. — Мои люди готовы были пойти на крайние меры и расстрелять его в аэропорту Никосии, из которого он и его подружка должны были вылететь в Швейцарию. Но Потапов очень осторожен: он или почувствовал неладное и уехал другим путем, или просто подкинул утку стукачу, который слил нам эту информацию.
— Кроме этого, у нас есть сведения, что информация о счетах не просто похищена, но еще и тиражирована, — добавил Малеев. — Как минимум в двух экземплярах. И скорее всего, приедет в Россию с разными людьми.
Горелов отреагировал не сразу. Некоторое время он молча сидел, разглядывая безразличным взором кисти своих рук, которые он неспешно потирал.
Наконец он поднял глаза, посмотрел сначала на Бурова, затем на Малеева и спокойным голосом произнес:
— Просрали, мать вашу. Облажались, как последние лохи. «Моя служба безопасности, — Горелов бросил насмешливый взгляд на Бурова, — работает везде. В том числе и за границей…»
От бешенства, охватившего его, у полковника побелело лицо. И хотя и Малеев, и Буров продолжали спокойно смотреть на прибывших эфэсбэшников, обоим было несколько не по себе и от жесткости, и от справедливости сказанных им слов.
— Потрудитесь выбирать выражения, полковник, — произнес Малеев хладнокровно, но тут же добавил: — Хотя не буду спорить, справедливость ваших слов очевидна для всех нас.
— Вы хоть отдаете себе отчет, — произнес полковник, — какую бомбу удалось получить Потапову? От ее взрыва может слететь со своих кресел вся областная верхушка, если этой бомбой умело распорядиться, взорвав ее в нужное время в нужном месте. Увольнением с работы дело может не ограничиться. А в умении распоряжаться своими ресурсами Потапову не откажешь.
— Я думаю, не стоит поддаваться панике, — взял слово Буров. — Мы, конечно, оплошали, и виновные будут наказаны. Но еще не все потеряно. Распорядиться этими козырями Потапов может только в России. А здесь вы можете действовать, включив на полную катушку мощь вашей структуры. Мы же вам в этом поможем… По крайней мере здесь, в Москве, это точно. Мы наймем лучших стрелков, обложим «наружкой» все места возможного его появления. Все людские и технические резервы моей службы, а они, поверьте, немалые, к вашим услугам. Мы понимаем, что здесь, в Москве, вам, офицеру из провинции, тоже не просто работать, дабы не вызвать подозрений у местных эфэсбэшников.
— Одними стрелками, — произнес Горелов, — делу уже не поможешь.
Он, нахмурившись, поднялся.
— Хорошо, мне надо обдумать все сказанное и наметить план действий. Ваше предложение помощи я принимаю. Но основная роль координатора остается за нами. О том, что мы предпримем в ближайшее время, я вам сообщу отдельно.
Горелов тяжело вздохнул и добавил:
— Я же сообщу нашему руководству обо всем, что произошло. Думаю, что скрывать это бесполезно. Если у вас появится что-то новенькое, немедленно сообщайте мне или майору Доронину.
…Чуть позже, по дороге в аэропорт, прервав воцарившуюся в машине тишину, майор спросил Горелова:
— Судя по тому, что я услышал, мы должны приступать к запасному варианту действий, о котором мы с вами говорили ранее?
— Да, ты прав, — хмуро ответил Горелов. — И приступать сегодня же. Ты останешься в Москве, свяжешься с кем надо и займешься подготовкой к встрече Крестного. И помни, больше осечек быть не должно, как это было в случае с грузинскими ворами.
— Хорошо, что Буров об этом не знает, — проговорил Доронин.
— Какая разница, — раздраженно ответил полковник. — Наша оплошность по сравнению с их — это ерунда. Потапов для нас сейчас гораздо опаснее, чем весь криминальный мир нашего города. Помни, счета с какими фамилиями находятся у него в руках.
— Я все помню, — спокойным голосом проговорил Доронин, — и сделаю все, как надо.
* * *
Небольшое греческое рыболовецкое судно, выйдя из города Пафос, взяло курс на Афины. Как заверил Потапова капитан яхты, при хорошей погоде, когда шторм не превышает четырех баллов, до цели можно добраться за пять-шесть дней.
