За дверью послышались легкие знакомые шаги, и Массимо отвлекся от мыслей. Дверь неслышно открылась, на пороге появился Бруно с подносом в руках. Массимо усмехнулся, глядя на его одежду. В расстегнутой рубашке, протертых джинсах и открытых сандалиях Бруно не был похож на монаха-иезуита.
— Я принес свежие кексы и кофе, — сказал он и огляделся в поисках места, куда можно было бы поставить поднос.
Повсюду лежали бумаги, однако все выглядело так, будто кабинет находился в идеальном порядке, потому что каждая бумажка лежала на положенном ей месте. Бруно отодвинул папки в сторону, поставил рядом с ними поднос и разлил кофе по маленьким чашкам.
— Угостила синьора Анна, — Бруно указал на кексы.
— Неужели она до сих пор живет надеждой, что сосватает тебе свою дочь?
— Видишь ли, синьора Анна думает, что я архитектор, к тому же молод, красив и богат. Чем не удачная партия? — Бруно забавно округлил глаза.
Массимо улыбнулся. В течение многих лет он с интересом наблюдал за тем, как женщины разных возрастов пытаются привлечь внимание Бруно, не догадываясь, что перед ними стоит человек, посвятивший свою жизнь богу.
— Надо будет сказать синьоре Анне, что ты — монах, — усмехнулся он и, посмотрев на выпечку, серьезно добавил: — Но в таком случае мы лишимся этих великолепных кексов. Поэтому придется молчать и взять грех на душу, давая женщине несбыточные надежды.
Бруно засмеялся. Этот задорный искренний смех вызвал улыбку на губах Массимо, напомнив о том, каким подавленным и мрачным он впервые увидел Бруно. Сколько лет прошло, а он до сих пор не мог забыть полные боли и отчаяния глаза юноши, ставшего ему братом.
— Сегодня едем в Милан, — сказал Массимо и прикрыл глаза.
— Я уже понял, — не удивился Бруно. — Насколько я понимаю, ты все-таки связываешь смерти кардиналов и воспитанников Альбицци?
— Я допускаю эту связь.
— Отец Джорджио сказал, что между кардиналом Альбицци и его воспитанниками были тесные отношения, но его любимицей была синьорина Альворадо. Он знал ее покойных родителей. Кроме того, эти четверо были дружны между собой и все были убиты в одно время.
— Не считая синьорины Альворадо, — заметил Массимо.
Бруно задумчиво посмотрел в отчеты.
— Глория Кемп застрелена в своей квартире, — продолжил он. — Макс Дрейтон заживо сгорел в своем доме. Эдуардо Надаль был убит выстрелом в голову, от которой почти ничего не осталось. После убийства тело его было облито бензином и сожжено. Все случилось за семь часов до убийства кардиналов. Луиза Фернанда Альворадо, отпечатки которой обнаружены во всех квартирах убитых друзей, в ту же ночь мчится в Рим к кардиналу Альбицци, где обнаруживает его смертельно раненным. Отец Джорджио сказал, что она была напугана и желала как можно быстрее встретиться со своим наставником.
— Из квартир убитых, не считая сгоревшего дома Макса Дрейтона, от которого остались только стены, ничего не пропало. Следы взлома отсутствуют.
— То есть либо у убийцы были ключи, либо убитые сами открывали двери, потому что хорошо знали убийцу. Ты думаешь, что этим убийцей была Луиза Фернанда? Но зачем ей понадобилось убивать Альбицци? Он был ее другом, и, по словам Джорджио, она была к нему сильно привязана. Я не вижу мотива. И еще, с кардиналом Маринетти Луизу Фернанду ничто не связывало. Они встречались всего несколько раз, и то в далеком прошлом.
Массимо взял в руки фотографию женщины, которая последней видела живым кардинала Альбицци. Он протянул фото Бруно и подлил себе в чашку кофе.
— Когда я спросил отца Джорджио о том, не исчезла ли какая-нибудь вещь из кабинета Альбицци, он осмотрелся вокруг и внезапно смутился.
— И что пропало? — поинтересовался Бруно, внимательно разглядывая фото, сделанные при жизни кардинала и криминалистами после его смерти. — Нет рамки на столе, — удовлетворенно хмыкнул он.
— Вот именно. Отец Джорджио сказал, что она пропала после убийства кардинала. Утром Джорджио заходил в кабинет, и рамка все еще стояла на столе.
— Но какую она может представлять ценность?
— Не знаю. Возможно, рамку взяла Луиза Фернанда, ведь в нее была вставлена фотография с изображением кардинала Альбицци и всех ее убитых друзей.
Бруно сел ближе к столу и стал внимательно рассматривать фотографии.
— Массимо, что случилось с родителями Луизы Фернанды? — внезапно спросил он.
— Погибли в автокатастрофе.
Массимо недоуменно посмотрел на увлеченного своими мыслями Бруно, но не стал задавать лишних вопросов, стараясь не мешать его размышлениям.
— Судя по документам, — после некоторого молчания продолжил Бруно, — у нее не осталось родственников. Но, прошу тебя, посмотри сюда.
Массимо с интересом взял фотографии в руки и удивленно приподнял бровь. Одна из них была сделана несколько лет назад. На ней была изображена улыбающаяся Луиза Фернанда в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет. Другой фотографии было по меньшей мере лет сорок. Три юных паренька обнимались и смеялись в камеру.
— Это — кардинал Альбицци. — Бруно указал пальцем на долговязого и черноволосого мальчишку. — По левую сторону от него стоит кардинал Маринетти. А теперь посмотри на третьего и обрати внимание на Луизу Фернанду.
— Поразительное сходство. — Массимо подвинулся ближе к свету.
Бруно усмехнулся и покачал головой.
— Посмотри на это фото. По всей видимости, оно сделано несколько лет назад. Присмотрись к этому человеку. — Он указал пальцем на мужчину, стоящего в стороне от кардинала Маринетти и ведущего беседу с какой-то немолодой, но очень привлекательной женщиной. — Это тот же человек, что и на фотографии, сделанной много лет назад.
Бруно приложил рядом фотографию Луизы Фернанды.
— Обрати внимание на физическое сходство между ними — глаза, цвет волос, форма лица выглядят одинаково. Ты считаешь такое возможно между людьми, не состоящими в родстве?
— Бруно, к чему ты ведешь?
— К тому, что они родственники и, как мне кажется, близкие, — Бруно присел в кресло и взял в руки досье Луизы Фернанды. — Но тогда мне непонятно, почему Луиза Фернанда попала в приют в Риме, учитывая то, что она родилась в Мадриде и провела там все годы до смерти родителей. Как она оказалась рядом с кардиналом Альбицци и кем ей приходится человек, на которого она так похожа? И что этот человек имеет общего с убитыми кардиналами? Если он приходится им близким другом, то почему не объявился сразу же, когда стало известно об их смерти?
Бруно задумчиво отломал кусочек кекса, но не съел его, а положил на тарелку рядом с чашкой. Массимо настороженно наблюдал за его действиями. Он привык доверять интуиции Бруно, потому что она никогда его не подводила. Массимо не понимал, как это происходит, но Бруно часто шел за внезапно пришедшими в голову идеями, подсознательно выбирая правильную нить, и методично, шаг за шагом распутывал ее. И сейчас он все пути сводил к Луизе Фернанде, женщине, которая, возможно, совершенно случайно оказалась втянутой в эти смерти. Хотя, с другой стороны, слишком много рядом с ней оказалось убитых людей, чтобы исключить ее из круга подозреваемых. И в то же время у них вообще не было никаких подозреваемых. Кардинал Альбицци, несмотря на то, что отличался радикальными взглядами, не имел врагов. Маринетти был пассивным и неагрессивным человеком, предпочитал избегать скандалов и вел роскошный, но закрытый образ жизни. Очевидных мотивов для их убийства не было.
