Джуд со вздохом повернулась, пытаясь улечься поудобнее.
Они с Клер пытались сблизиться и после смерти Марка стали лучше относиться друг к другу. Саммер было почти три года, а Клер много работала в магазине и копила деньги на дом. Кроме того, она, как могла, старалась утешить Джуд, и когда та приходила к матери, немедленно появлялась тоже. Поэтому их отношения определенно обрели некое равновесие. Но теперь все рушилось, и, надо признать, отчасти из-за Юэна.
Мысли продолжали роиться в голове.
«Сначала Юэн подружился с Клер», — шептал голос совести.
«Нет, я уже все обсудила с Шанталь. Нужно стремиться быть уравновешенной и дружелюбной с Юэном и посмотреть, как все обернется. Вероятно, это послужит нашему с Клер дальнейшему отчуждению. О, черт бы все это побрал!»
Не так давно она читала в журнале статью о сестрах, и там подчеркивались противоречивые чувства, которые они питали друг к другу: смесь ревнивого соперничества и большой любви, изначально вызванные детским состязанием за внимание родителей. В статье говорилось также, что положение в семье очень важно. Автор предполагал, что старшая сестра должна быть более уравновешенной, более властной. Странно, но в их семье все наоборот: Клер меньше уверена в себе, часто жаловалась, что мать больше любит Джуд. «Надо как-нибудь потолковать об этом с мамой», — вздохнула Джуд.
Эта мысль вызвала новую волну раздражения: вряд ли можно говорить на такие темы с Испанией по мобильному!
Наутро, чувствуя себя предельно уставшей, Джуд, однако, составила объявление в местную газету:
Я пытаюсь найти семью Тэмсин Ловалл, подруги детства своей бабушки, урожденной Джесси Беннет, которая с нетерпением ждет новостей.
Она допечатала последнюю фразу, ломая голову, какой адрес указать в объявлении. Наконец, посоветовавшись с Робертом, назвала Старбро-Холл. Бабушка не слишком здорова и не поймет, что за письма приходят от незнакомых людей. А Ловаллы должны узнать название Старбро-Холла.
Она отправила письмо и открыла каталог, чтобы вписать названия нескольких книг. Раздался звонок мобильного.
«Меган из музея. Странно, с чего бы это? Мы договорились, что я снова обращусь к ней, когда заберу колье у ювелира».
— Не терпится рассказать вам… — выдохнула Меган в трубку.
— О чем?
— О Чарлзе Мэллори. Археологе. Я поискала его после вашего ухода. Помнила, там что-то не так.
— Не так?
— Именно. Он умер. Вскоре после раскопок. Я вроде бы где-то читала. Попросила друга из газетного архива проверить, и он только сейчас позвонил. Через пару недель после того, как нашли вашу вещицу, Мэллори исчез. Предполагалось, что он вернулся в Кембридж, но в колледже его объявили пропавшим. Никто не мог точно сказать, когда его видели в последний раз, но потом его машину нашли недалеко от пристани в Бранкастер-Стейт. А за несколько недель до того его тело вымыло волнами на берег, но тогда беднягу никто не опознал. До сих пор неизвестно, несчастный это случай или самоубийство.
— Как странно! Надеюсь, вы не предполагаете, что это проклятие, вроде могилы Тутанхамона? — предположила Джуд.
— Да, невольно заставляет задуматься, — согласилась Меган. — Поэтому я сразу позвонила вам. Конечно, звучит глупо и наверняка имеется рациональное объяснение. Он был немного чудаковат — эти дурацкие усы — и, возможно, расстроился или впал в депрессию.
— Проклятие — это магическое действие, которое осознать нелегко. Должно быть, он верил, что проклят, и это повлияло на его психику.
— Вряд ли мой друг обнаружил что-то подобное. Так или иначе, к вашей драгоценности это не имеет отношения.
— Не имеет. Но спасибо за то, что дали знать.
Положив трубку, Джуд внезапно сообразила, что история Мэллори становится в один ряд с таинственными происшествиями, связанными с башней. Что ни говори, археолог потревожил древнее захоронение и унес кости. Может, это подействовало на рассудок, хотя на газетном снимке он выглядел счастливым и гордым. Будь это единственным происшествием в истории башни, тогда Меган права и его гибель — несчастный случай. Но в контексте других историй все выглядит более чем зловеще.
Она забыла обо всем, когда открыла электронную почту и нашла письма от Бриджей и Клауса. Оба одобрили идею, но с разных точек зрения. Клаус проявил заинтересованность в привлечении покупателей определенного типа и хотел увериться, что Джуд подчеркнет уникальность и важность выставляемых на аукцион предметов.
Бриджей со своей стороны предоставила целый список предложений, как лучше обыграть столь необыкновенную историю. Однако с основной концепцией согласились оба, хотя Бриджей добавила, что хотелось бы прочитать побольше об астрономических открытиях.
«„Сделаю все возможное, Бриджей“, — ответила Джуд. Ей тоже хотелось узнать что-то новое. Давно пора Сесилии объявить мне что-нибудь сенсационное».
Джуд вздохнула и принялась снова перепечатывать мемуары Эстер.
ГЛАВА 27
В двадцать восьмой день февраля, года 1778-го от Рождества Господа нашего, отец после завтрака отправился в Норидж, чтобы присутствовать на большом собрании в гостинице «Голова девственницы». Как он сообщил мне, дворяне, знатные и мелкопоместные, а также священнослужители всего Норфолка были созваны, чтобы обсудить подписку с целью создания полка, который в наши сложные времена мог бы прийти на помощь королю. Поскольку я объявила, что ничего в этом не понимаю, он рассказал о мятеже на наших американских территориях. Оказалось, на подавление его идет много денег и людской силы. Поэтому каждый англичанин, достойный этого имени, должен открыть сердце и кошелек ради правого дела и в знак преданности нашему королю Георгу.
Отец вернулся уже ночью, уставший и взволнованный. Собрание длилось долго, то и дело вспыхивали споры и ссоры, но сам он пожертвовал двадцать пять гиней, и на этом все закончилось.
После ужина, состоящего из вареной баранины в соусе из каперсов, отец отправился в библиотеку, а оттуда, я надеялась, в постель. Но когда наутро после завтрака я стала искать его, нигде не могла найти. Мистер Корбетт организовал поиски в доме и хозяйственных постройках, но я, инстинктивно почувствовав, куда нужно идти, позвала Сэма, и мы отправились через лес к башне. Дверь была открыта.
Понятия не имею, откуда у меня взялись силы подняться по лестнице. Дыхание со свистом вырывалось из моей груди, голова шла кругом от ужасного предчувствия.
Все мои страхи оправдались. Отец лежал, распростершись у подножия ведущей на крышу лестницы. Разбитый фонарь валялся на полу. Я с пронзительным криком метнулась к нему. Слава Богу, его тело оказалось теплым, несмотря на зимний холод, но пульс бился слабо. Хотя веки от моего прикосновения едва заметно дрогнули, он не очнулся. Лицо было белее снега.
Сэм побежал в дом за помощью. Я сложила плащ, но когда попыталась подсунуть ему под голову, пальцы наткнулись на высохшую кровь и горячую пульсирующую шишку.
