— Ну да. Неплохой себе диапазончик…
Я аккуратно выбралась из расчищенного полукруга — близкое знакомство с останками мне не улыбалось. Я словно отупела, и никаких разумных мыслей в голову не приходило.
— Как я понимаю, вы не знаете, откуда это здесь взялось…
— Мы надеялись, что ты что-нибудь знаешь, ты с этими участками знакома дольше нашего. Но проблема не в этом.
— А в чем?
Баська вздохнула, тоже оглянулась на Патрика, тоже попятилась, и мы втроем уселись на лавочку у беседки.
На таком расстоянии черепушка в зелени была почти не видна и душу не бередила.
— Мы хотим эту землю продать. Вроде как сейчас уже можно.
Я несколько удивилась:
— Ну да, конечно, можно, но ведь тебе садоводство начало нравиться?
— Я не ожидала кладбищенских сюрпризов. Как-то сразу повеяло работой могильщика, и мне стало не по себе. Кроме того, наверное, пара злотых мне нравится больше.
— Нам сказали, что за ухоженный участок удастся больше выторговать, — скорбно вставил Патрик.
Ясное дело, это правда, я сама могла это подтвердить. Баська заметила, что неприятный аксессуар в виде черепа ту же самую цену может очень даже снизить. Я и тут согласилась.
— Ну так теперь скажи, что нам с этим черепом делать, — потребовала Баська. — Потому что вариантов много, я просто не знаю, какой выбрать.
Мое остолбенение прошло, ошеломленный сюрпризом мозг встрепенулся, и я стала рассуждать вслух:
— Надеть перчатки, пойти в супермаркет, взять большой новый пластиковый пакет, сунуть туда голову и выбросить в любую мусорку, лучше всего — на оживленном железнодорожном вокзале. Выкопать глубокую яму, бросить туда череп, закопать и посадить на нем… погоди-ка… или редкой красоты розу, или хрен…
— Почему хрен?!
— А ты от него и за сто лет не избавишься. Что хочешь делай — он себе растет и растет. Порубить и растолочь на мелкие кусочки, особенно зубы…
— Почему зубы?!
— По зубам легче всего установить личность, а никогда неизвестно, во что такая личность выльется. Поехать к какому-нибудь озеру поглубже или к морю и бросить в воду, тоже в пакете, в компании пары булыжников. Или совсем наоборот: порубленный-растолченный череп сжечь на костре и развеять пепел куда попало. На худой конец, можно сообщить в полицию, и это как раз требует меньше всего усилий.
— Вот экономия сил мне больше по душе, — одобрила Баська, подумав. — Только, наверное, неизвестно еще, что из этого выйдет?
Я тоже крепко задумалась. Действительно, про разные садовые участки я знаю много лет, в основном по сплетням и рассказам, более или менее захватывающим, местами случались такие впечатляющие странности… но лежалых человеческих костей до сих пор не бывало. Свежий труп — еще куда ни шло, но старый? Хотя… Что-то я вроде слышала, какие-то обрывки историй…
Нет, никак не вспомню, может, речь идет о каких-то еще военных находках и в плохом состоянии. Может, вообще на Окенче, а не здесь. Я махнула рукой на бесплодные попытки вспомнить, зато любопытство взяло верх.
— Во-первых, надо это сфотографировать, аппарат у меня есть…
Через пять минут фотосессии мы снова уселись на лавочку. Баська с Патриком терпеливо ждали, пока себя проявит мой искрометный интеллект. Худо-бедно, но он соизволил-таки проявиться.
— Во-вторых, вы его руками не трогали?
— Да господи упаси! — всполошился Патрик. — Я его только слегка ткнул секатором, но собственной могилой клянусь, только слегка, как бабочка крылышком!
— А чем-нибудь другим поклясться не можешь? — скорчила гримасу Баська.
— Извини, ассоциация сама напросилась…
Баська покрутила пальцем у виска, пожала плечами и закурила.
— Что касается меня, трудно представить, чтобы я в слезах кинулась прижимать череп к груди. Я не очень-то впечатлительная, но брезгливая, и непосредственный контакт с костями и черепами меня не привлекает. Если только зрительный — так и быть.
Я кивнула: Баську я знала давно и могла ей верить.
— В-третьих, я лично подтвержу, что, если этой штуке больше трех месяцев, вы вообще к ней никакого отношения не имеете, потому что вас тут не было. Патрика — ни разу, а тебя… — я задумалась насчет Баськи, — насколько я помню, уже лет шестнадцать. Я тебя знаю несколько дольше и помню, как тебя тогда заставили приехать и показать двоюродной бабушке аттестат зрелости.
— Каким чудом ты это помнишь? — изумилась Баська. — Я и то успела забыть.
— Стечение обстоятельств, — мрачно призналась я. — Подробный рассказ превзошел бы энциклопедию в тринадцати томах и «Сказки 1001 ночи» в полном издании, поэтому пока забудем об этом. С того самого времени ты здесь не появлялась, это мне и люди говорили. Здешние, которые даже шипели, что скверная внучка совсем бабушке не помогает, поэтому свидетелей твоего отсутствия можно строить рядами и колоннами.
Баська не скрывала изумления.
— Подумать только, какими эти вредные люди иногда бывают полезными!..
— В-четвертых, заросли говорят сами за себя. Любой профессиональный ботаник сразу поймет, когда этих зарослей касалась рука человека. Вы уж больше ничего не трогайте, оставьте как есть. А в-пятых, позвоню-ка я одному такому и спрошу, сколько вам устроят хлопот при расследовании этого безобразия, это мент, я его много лет знаю. Да вот прямо сейчас и позвоню…
Я позвонила, но мобильный телефон меня уведомил, что абонент временно недоступен, поэтому я отложила разговор на потом. Прогулявшись по аллейке, я осмотрела соседские участки, убедилась, что все здорово изменилось, и вернулась на лавочку.
— Одиннадцать лет меня здесь не было, и я очень этим довольна. Наша делянка напротив, из-за которой я взбунтовалась, теперь как-то странно выглядит и совершенно мне не нравится. Я правильно сделала, что вычеркнула ее из биографии. Если хотите свою продать, я вас отговаривать не стану, только в самом деле лучше без головы…
Мы дружески беседовали, а Патрик, пользуясь унаследованным кухонным инвентарем в беседке, приготовил кофе. По профессии он был реставратором старинных металлических предметов, в связи с чем мог похвастаться очень ловкими руками, поэтому ему не составило труда использовать доступные остатки кухонной утвари, хоть бы и пятидесятилетней давности.
Кофе зато был вполне современный, предусмотрительно купленный в магазинчике в их первый приезд на участок.
— Подождем веселить полицию, пока ты со своим ментом не договоришься, — решила Баська.
Патрик махнул кофейной ложечкой в сторону черепа в зарослях.
— Я его тщательно осмотрел, не подавая руки, — сказал он. — То есть я хотел сказать, не трогая, как в музее. Я готов поклясться, что голову отсекли очень ловко, одним ударом и острым орудием. Или палач, или шеф-повар. Попал идеально между шейными позвонками, все равно как гуся зарезал.
