— Может, спросить пани Бобрек? Она у вас тоже под рукой.
— Ее я с детства, увы, не знала.
Возняк открыл дверь, выглянул в коридор и выдрал Эву из моих когтей. Что до пани Бобрек, то я засомневалась: я предпочла бы поговорить с ней с глазу на глаз, а ее все еще удерживала Баська. Обе выглядели очень недовольными.
Нет, какие тут условия для интимного и дипломатичного разговора!
С Гурским получится проще.
* * *
Возняк, напротив, был исключительно доволен.
Под рукой у него были два человека, из которых один знал покойника частным образом, можно сказать, семейным, а второй скорее всего наблюдал последние минуты его жизни. Не может быть, чтобы от них не было никакого толку!
Оба уже многое знали друг от друга, поэтому не было необходимости разговаривать с ними, как слепой с глухим. Возняк тоже знал немало, у него была своя точка зрения на случившееся. В нем расцвела надежда, что наконец-то ему удастся эту точку зрения подтвердить. Разгадка по-прежнему казалась ему неправдоподобной, но все другое было просто невозможным, поэтому комиссар придерживался принципа Шерлока Холмса. За пани Хавчик он установил плотное наблюдение и отложил ее себе на самый конец.
— Вы считаете возможным, что его убила отвергнутая обожательница? — спросил он Адама без всяких преамбул.
Адам не успел ответить, Эва его опередила.
— Я бы его убила, — сердито сказала она, — Но я понимаю разницу, я в него не была влюблена, к тому же я видела его сзади и решила, что его как-то слишком много.
Адам терпеливо переждал ее тираду и покачал головой.
— Не считаю. Я уехал в возрасте восемнадцати лет, парень в таком возрасте не очень-то внимателен к различным нюансам чувств, но такое даже дебилу бросилось бы в глаза. Женщины вешались на него в каком-то амоке, не знаю, как он это делал, потому что взаимностью он им не отвечал.
— Откуда вы знаете?
— Это было очевидно. Хотя бы такой случай… — Он слегка смутился и неуверенно взглянул на Возняка. — Не знаю, есть ли смысл об этом рассказывать, потому что к делу это не относится, но это прекрасный пример, который мне запомнился…
— Пожалуйста, рассказывайте, — с жаром подбодрил его Возняк. — Тут к делу ничего не относится, поэтому никакой разницы нет.
— Наверное, это была его постоянная партнерша на тот момент… Я видел ее только раз, именно тогда, да и то запомнил только ее затылок. Она везла нас, отца и меня, на автомобиле, по-моему, в Томаш Мазовецкий, не помню зачем. Она вела машину просто удивительно, очень ловко, спокойно, хотя и на хорошей скорости, и ничего не говорила.
Зато у отца рот не закрывался, он непрерывно давал ей инструкции, словно она сдавала экзамен на права. Сейчас притормози, а теперь перестраивайся в левый ряд, сейчас можешь обогнать вот эту машину — и так далее. У меня мурашки по коже бегали, и я все думал, сколько же она выдержит. А она — ничего. У меня создалось впечатление, что я ее вижу сквозь затылок, и она даже зубов не стискивала. На дороге вообще-то пусто было — летний день. В какой-то момент, перед плавным поворотом вправо, — а его заслоняли кусты и какая-то халупа, — женщина притормозила. Переключила на вторую скорость, отец опять за свое: «Напрасно ты так тормозишь!» И в эту секунду из-за кустов вылетел грузовик с прицепом, срезав поворот. Будь мы на два метра дальше, прицеп смел бы нас с шоссе, костей не соберешь. Женщина спокойно вернулась к прежней скорости, а отец наконец-то заткнулся и пару километров молчал, даже слова не сказал. А я тогда подумал, что на его месте упал бы к ней в ноги и лбом о землю бился, умоляя о прощении за глупый треп, в конце концов, она нам жизнь спасла, а он — ничего. И через какое-то время снова взялся за свое.
— Притормозила… — пробормотал Возняк. — Инстинкт водителя.
— Даже глупый сопляк мог оценить такое поведение как полное отсутствие чувств, не только больших, но вообще каких бы то ни было, — сердито добавил Адам.
— И больше вы ее не видели?
— Нет. Но когда отец наливал бензин, я с ней обменялся парой слов. Я остался в машине на заднем сиденье и оттуда спросил ее, как она это выдерживает. Она с места уловила смысл вопроса и ответила: «Он неисправим. Я научилась его не слышать». Даже головы не повернула.
— Это похоже на пани Иоанну, — заметила Эва.
Возняк посмотрел на нее, сорвался со стула и выскочил в коридор. Иоанна с Росчишевской как раз направлялись к выходу, он успел их догнать.
— Это вы притормозили перед поворотом, который срезал грузовик с прицепом? — спросил он без предисловий.
Иоанна в изумлении уставилась на него.
— Да, я, — ответила она спокойно и вдруг оживилась: — Действительно, этот мальчик, которого я тогда везла, это же должен быть его сын. Я просто была сердита и не присмотрелась к нему как следует. Ну надо же, а я об этом совсем забыла!
— Интересно, чего вы еще не помните! — рявкнул Возняк и немедленно вернулся в комнату допросов.
— Ты угадала, — бросил он Эве и обратился к Адаму: — Откуда вы знали, что это его постоянная женщина?
— По логике вещей. Он часто уговаривался со мной встретиться или прощался возле ее дома. Я знал, что он там живет, узнал машину. Конечно, насколько можно здесь использовать слово «часто», потому что я старался отца избегать. На мой взгляд, это она должна была его убить, если уж ставить на женщину.
— Ничего не получается. Она тогда была в Дании, кроме того, Эва узнала бы ее на том участке.
— Валькирия на нее совсем не похожа, — подтвердила Эва.
— Валькирия? — поинтересовался Адам.
Эва и Возняк наперебой описали ему красоту дамы, которая пребывала вместе с жертвой в ее гипотетически последний день жизни. Адам задумчиво слушал.
— Из них из всех я только ее и помню более или менее хорошо. Я ее постоянно видел, такая чернявая красотка, только я не помню, когда она появилась, потому что не сразу обратил на нее внимания. Она цеплялась за отца как репей, подкарауливала его, постоянно попадалась ему на дороге, слонялась у его дома. Он обращался с ней вежливо, но очень холодно, да и вежливость у него не всегда получалась. Видно было, что она по отцу с ума сходит, а он ей милостиво позволяет себя обожать, временами только отгоняя. Я бы сказал, что обращался он с ней со средней грубостью. Минутку, а муж у нее был?
— Был. А что?
— Потому что один раз я наткнулся на одну сцену… Момент, где это было? Возле чьего-то дома, его или этой его женщины… Да, возле дома его женщины, там ее машина стояла. Обожательница пряталась на другой стороне улицы, к ней подошел мужик, среднего роста, худой такой, одни мышцы и сухожилия. От него веяло силой. Я как раз подошел близко и слышал, что мужчина, кажется, устраивал ей скандал. Я услышал что-то вроде: «Марш домой!», — и она покорно с ним пошла. Как это выглядело… очень по супружески. Я тогда ни о чем этом не думал, сейчас просто уточняю собственные впечатления. А этот муж там, случайно, не вмешался в последний момент?
