Марша никогда не узнает, что из‑за ее давней прискорбной неосторожности страдает теперь сестра, иначе пришла бы в отчаяние. Как и ее муж Дункан. И упаси бог когда‑нибудь узнать об этом родителям.
Дженис ничего никому не скажет. Сейчас все довольны и счастливы: для Марши ситуация обернулась наилучшим образом. А грязные слухи затихнут со временем, Дженис не сомневалась.
Что касается этих двух леди… ее ничуть не обеспокоили их беззастенчивые суждения, поскольку и сами они пребывали в незавидном положении. Ничего удивительного, что они так ожесточились: остаться одним в целом мире… даже подумать об этом страшно.
Единственное, что привело Дженис в замешательство, — это замечание по поводу схожести их судеб. Что, если родители и вправду обеспокоены ее безуспешными попытками найти себе мужа? Она почувствовала, как нарастает паника, стоило вспомнить тот разговор за завтраком дома: казалось, это было целую вечность назад. Ей так не хотелось уезжать — ведь тогда она пропустит бал по случаю дня рождения мамы, куда ожидалось прибытие сотен гостей.
Но мама лишь отмахнулась от нее:
— Все это пустяки! Праздник — ничего особенного.
— А визит Грегори и Пиппы? — в отчаянии цеплялась за соломинку Дженис. — Они привезут с собой Берти — я очень хочу ее увидеть.
— Они приезжают не в последний раз, — заявила мама со свойственной ей безмятежностью.
— Но будет столько званых обедов в их честь! И столько августейших особ — даже сам король может приехать, — а я никого не увижу.
— И что с того! Ты уже знакома с его величеством, — поддержал жену маркиз и решительно кивнул на твердое заявление, что их дочери срочно необходимо уехать в сельское поместье.
И часом позже ее буквально затолкали в карету. А когда Дженис оглянулась назад помахать родителям рукой, мама, казалось, избавилась от скованности: вся ее фигура будто выражала облегчение, когда она энергично помахала ей в ответ; папа обнимал маму за плечи и удовлетворенно улыбался.
Теперь, глядя на застывшие деревья за окном, Дженис задумалась: может, родители никогда и не предполагали, что она сумеет привлечь внимание герцога, — однако их, вероятно, порадовало, что ее некоторое время не будет дома…
От этих мыслей Дженис совсем утратила самообладание: как все это оскорбительно и унизительно. Но больше всего ее расстроили даже не грязные слухи, а предположение, что она может быть обузой для своей семьи.
Боже милостивый, если родные ее стыдились и поэтому отправили сюда, в Холси‑Хаус, где она тоже нежеланная гостья…
Ей нигде нет места, как сестрам Опал и Роуз, — их судьбы действительно очень похожи.
Но Дженис не готова мириться с таким положением! Необходимо срочно что‑то предпринять. Она больше не позволит никому смотреть на нее как на пустое место и обращаться с ней будто с марионеткой.
Она отвоюет себе место в этом мире!
От одной этой мысли глубоко в душе у нее что‑то вспыхнуло, жгучее и сияющее. Жажда проявить себя, вот что это было. Может, те самые амбиции, которые углядела в ней вдовствующая герцогиня и которые теперь вырвались на волю.
Дженис казалось, что теперь она готова щелкнуть метафорическим хлыстом, о котором упоминала Изобел: приударить за герцогом!
Если ей удастся стать следующей герцогиней Холси, родители смогут ею гордиться, а братья и сестры — смотреть на нее с уважением.
Вдовствующая герцогиня права: если Дженис упустит эту возможность, то будет последней дурой. Герцог живой человек, и почему бы ему не влюбиться?
А что, если до него дошли эти слухи?..
Ну что ж, значит, надо быть выше этого. Она станет держаться с достоинством, как будущая герцогиня. «Любая, кто знает тайну, завоюет его… Ничто не будет иметь значения».
А уж грязный слушок и подавно.
Она непременно справится, решила Дженис. Подойдя к зеркалу, она скрестила руки на груди и категорично произнесла:
— Нет! Нет, нет и нет!
Хм‑м. Прозвучало как‑то неубедительно, и тут же вспомнилось предостережение мистера Каллахана: герцог опасен, ей следует остерегаться его.
Вслед за этими пришли другие мысли: что с ней станет, если она лишится доброго имени, поддержки семьи и возможности выбирать свою судьбу.
Такого и врагу не пожелаешь.
Дженис понимала, как рискует, отважившись попытать счастья.
— Нет, говорю вам! — В ее глазах горела решимость. — Нет.
Ну вот, уже значительно лучше.
Вниз, в красную гостиную, Дженис направилась готовая к битве.
Глава 9
Теперь все казалось иным, и сама Дженис была другой. Помимо двух леди‑неудачниц, кто еще из присутствующих может знать о слухах насчет ее и Финна? И как к ним относятся?
Дженис по привычке начала было ломать голову над этими вопросами, но потом вспомнила о своем решении не обращать внимания на сплетни и успокоилась.
Пусть она и не подозревала, что стала жертвой сплетни, грязной выдуманной истории, доброе имя семьи спасло ее от позора, но теперь Дженис намерена сама активно бороться за свое будущее.
Окинув взглядом присутствующих, она обратила внимание на молодую, лет двадцати пяти, симпатичную женщину, которая сидела в углу возле камина и спокойно вышивала. На ней было скромное бледно‑лиловое муслиновое платье и в тон ему шерстяная шаль, украшенная орнаментом. Цвета легкого траура. Но одежда не могла скрыть ее роскошных волос — густого каштанового цвета с красным отливом — или великолепного кремового с розовым цвета лица.
Остальные гости расположились на своих обычных местах за низким столом.
При появлении Дженис мужчины встали.
— Полагаю, вы удобно устроились? — спросил герцог исключительно из учтивости.
— Да, очень хорошо, благодарю вас.
Леди у камина приветливо улыбнулась, и Дженис отметила, какие у нее ясные умные глаза, и вместе с тем мгновенно почувствовала, что по крайней мере эта женщина рада ее видеть.
Холси познакомил их:
— Это миссис Фрайди, вдова, бывшая школьная учительница, а теперь ваша компаньонка. Она недавно переехала к своей сестре, которая замужем за одним из наших фермеров.
— Спасибо, что согласились приехать, — поблагодарила ее Дженис. — И примите мои соболезнования.
— Прошло уже больше года, — с милой полуулыбкой ответила миссис Фрайди. — И кроме того, я с радостью приехала сюда, чтобы просто побыть в спокойной обстановке. Дело в том, что у моей сестры трое сыновей. Они замечательные, в семье все хорошо, только вот очень шумно.
— Надеюсь, ваша сестра сумеет управиться без вас. — Дженис улыбнулась. — У меня трое братьев, так что я отлично представляю себе, какой беспорядок они могут учинить.
