— Психотерапевту?
— Чтобы тебе помогли избавиться от трудоголизма.
Густав услышал обиду в ее голосе, гнев, скрывающийся за горькими обвинениями, и в его сердце шевельнулось слабое еще чувство сожаления, что он так часто оставлял свою молодую жену, ставя свои обязанности директора агентства выше их отношений. Оглянувшись, Густав заметил, что их разговор вызывает оживленный интерес у миловидной брюнетки, сидящей за регистраторским столиком.
— Может, пойдем куда-нибудь? — предложил он.
— Интересно, куда? В магазин тети Марион? Или, может, в твой номер?
Патриция развернула сложенный пиджак и набросила его себе на плечи. Освободив волосы из-под воротника, она посмотрела на Густава и сказала ему решительно:
— Я уверена, что ты легко переживешь разрыв с твоей подружкой. А может, ты ее уговоришь опять к тебе вернуться, кто знает. Ты ведь всегда умел обращаться с женщинами, так ведь?
— Что-то я тебя не пойму…
— Может быть, пять лет назад ты вовсе не пропадал на работе до полуночи, как говорил мне? Какова вероятность того, что уже тогда у тебя не было кого-то на стороне?
Тут уж Густаву было трудно сдержаться. Он никогда не изменял Патриции. Конечно, женщины всегда были к нему неравнодушны, он прекрасно это видел, но у него не было времени и желания на внебрачные романы.
— Сначала ты обвиняла меня в трудоголизме, в чем я готов признаться, но теперь заходишь слишком далеко, обвиняя в супружеской неверности. Зачем бы я стал бегать на сторону? Мне вполне было достаточно тебя, Патриция. Не притворяйся, что не помнишь, как мы…
Воспоминания, навеянные словами Густава, и синий огонь его глаз неожиданно вызвали у Патриции настолько сильный прилив желания, что у нее даже колени задрожали.
— Могу тебя успокоить, я с тех пор изменилась! — поторопилась заявить она, покраснев. — Меня все это больше не интересует!
Ей захотелось, чтобы пол в этом вычурном зале разверзся и поглотил ее, чтобы ей не пришлось видеть, как понимающе улыбается Густав.
— Мне пора, у меня на сегодня еще много дел, и я…
— Почему ты бросила танцевать?
Патриция сложила руки на груди и бросила на Густава сердитый взгляд.
— Это тебя не касается! Я свободный человек, ты не забыл об этом? Я вовсе не должна объяснять тебе что-либо.
— Но ты ведь все еще моя жена… — сказал он с удивительно серьезным видом.
— Ну это легко поправить. У тебя теперь много свободного времени. Почему бы нам не найти хорошего адвоката по бракоразводным делам и не составить договор? А может, ты уже успел сделать это?
— Я говорил тебе уже, Патриция, что мне больше не нужен развод. Я надеюсь, что мы с тобой помиримся. Разумеется, тебе нужно какое-то время, чтобы обдумать мое предложение, но, как ты совершенно справедливо заметила, мне теперь некуда торопиться, так что у меня впервые появилась возможность уделять внимание только тебе. Может, поужинаем сегодня где-нибудь?
— Прости, я не могу. У меня сегодня свидание, — гордо заявила Патриция.
— Свидание?
— Свидание, свидание.
— Ты с кем-то встречаешься? — По лицу Густава пробежала тень.
— Как можно ходить на свидание, не встречаясь ни с кем? — удивилась его тупости Патриция.
Густав посмотрел на часы, поправил дорогие запонки и поднял на Патрицию уверенный взгляд.
— Отмени свидание, скажи своему поклоннику, что сегодня ты обедаешь с мужем.
— Еще чего!
— Тогда дай мне его номер телефона, я сам это сделаю.
— Не говори ерунды!
— Тогда мне придется поговорить с Марион. Может, она раздобудет для меня его телефончик?
— Марион никогда этого не сделает. Послушай, Густав, это твое предложение совершенно не реально. Мы живем порознь уже давно. Мы за это время стали другими людьми. Зачем ворошить былое?
Патриции было трудно говорить, горло у нее перехватывало, и ей пришлось глубоко вздохнуть несколько раз, прежде чем она смогла продолжать:
— Послушай, Густав. Отправляйся назад, в Оттаву, позвони своей Эстер, сделай еще что-нибудь, не знаю что… Примирение между нами вряд ли возможно, ты уж поверь мне. Не строй несбыточные планы.
— А может, попробуем родить еще одного ребенка?
Патриция развернулась и, не говоря ни слова, вышла из гостиницы.
Густав завел машину. Он не знал, куда ему направиться, но это, в общем, было ему безразлично. Лишь бы оказаться в уединенном месте, где можно было бы подумать. Ему нужно решить, что делать дальше. Конечно же, ему не следовало говорить о ребенке, это ясно. Потом, он напирал, словно бульдог, и Патриция, будучи не готовой к такому повороту событий, пустилась наутек. И не стоит винить ее в этом, он сам вел себя как самовлюбленный идиот.
Густав поехал по какой-то узкой дороге, не особо задумываясь о направлении. Он включил радио, но совсем не разбирал, о чем так задушевно поет красивый баритон.
Чуть позже Густав затормозил и опустил стекло в машине, без особого интереса взирая на сельскую местность. Куда это его занесло? Здесь было слишком тихо, слишком зелено, все вокруг слишком располагало к самоанализу. Густав не знал, нужно ли ему копаться в себе сейчас, когда он и так необыкновенно остро ощущал свою неудачу с Патрицией. Он был человеком, всего себя отдающим работе. Может, и не стоит так резко менять свою жизнь?
Он вышел из машины и огляделся. Его окружало беспредельное море травы, слева раскинулся лесок, сквозь деревья которого проглядывало солнце, а над головой простиралось самое голубое небо, которое он когда-либо видел. Он пошел, задумчиво вороша опавшие листья дорогими итальянскими туфлями. К собственному удивлению, он вдруг ощутил умиротворение. Густав никогда не относился к любителям природы, но сегодня он не мог не отметить, что его сердце наполняла сдержанная радость от этой небольшой вылазки на неизведанную для него территорию. Он сбросил пиджак и развязал галстук.
— Простите, мадемуазель… Для меня есть что-нибудь?
Очаровательная брюнетка внимательно посмотрела на Густава. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, пиджак небрежно перекинут через плечо, а к его густым черным волосам кое-где пристали травинки.
— В вашем городке очень красиво, — вежливо заметил Густав, пока девушка искала его ключ. — А окрестности просто восхитительны.
— Да, многие туристы приезжают к нам в поисках покоя и тишины, — кокетливо проговорила девушка, гадая про себя, какая же причина привела сюда этого красавца.
— Я их вполне понимаю… Так мне нет никаких записок?
Густав уже взял ключ и собрался подняться к себе в номер, когда, к его удивлению, девушка подала ему небольшой конверт.
