— Валери, — окликнул ее девичий голос.
Она открыла глаза и завертела головой, пытаясь хоть что-то увидеть сквозь щели.
Тень переместилась и встала прямо перед ней.
— Пруденс?!
— Роксана хочет, чтобы ты знала: ей очень жаль, — прошептала Пруденс. — Она наговорила на тебя только для того, чтобы спасти брата.
— Я понимаю. — Промерзшая до костей Валери дрожала, и цепи откликались позвякиванием. — Передашь ей, что я простила?
— Конечно. Но я еще хочу сказать… Ох, даже и не знаю, как это выразить. — Голос Пруденс теперь звучал неуверенно.
— Ты вовсе не должна что-то говорить.
— Но ведь хочется…
Валери подалась вперед, натянув цепи, а Пруденс наклонилась к ней. Каштановые волосы рассыпались по красивому лицу, закрыли его, как занавес закрывает сцену.
— Хочется, чтобы ты знала… ты могла одурачить Роксану, но только не меня. — Слова шипели, как вода на раскаленном чугуне. — Ты всегда считала себя лучше нас. Ты всегда думала, что слишком хороша даже для Генри. И вот теперь… твое поражение — это наша победа. Скоро ты получишь то, что заслужила.
— Пруденс… — Валери вдруг поняла, что даже припомнить не может, какие чувства она испытывала к этой девушке, когда считала ее подругой. — Думаю, тебе лучше уйти.
Валери старалась быть сильной. Ее глаза были сухими, как хлебная корка, несколько дней пролежавшая на солнцепеке. Пруденс посмотрела вверх. Тучи раздались, в небе снова появилась темно-красная луна.
— Да. Ты права. За тобой должен прийти Волк. Теперь уже недолго ждать.
В этот миг Валери была благодарна отцу Соломону за маску, потому что железо скрывало ее чувства к мучительнице. Она закрыла глаза и замолчала. А когда снова посмотрела перед собой, Пруденс уже исчезла.
Уныло завывал зимний ветер.
27
На другой стороне площади, на самом верху амбара, засел отец Соломон, вооруженный до зубов, запасшийся набитыми колчанами, окруженный своими солдатами. Другие воины попрятались внизу, в темных переулках; они стояли у окон, держа наготове стрелы с острыми серебряными наконечниками.
Все замерло в ожидании. И отцу Соломону нечем было заняться, а потому он подрезал ногти кончиком ножа, роняя обрезки на грязный настил. К нему подошел сельский священник.
— Знаешь ли ты, отец Август, как охотятся на тигра? — ледяным шепотом спросил отец Соломон, поглядывая за окно, на жертвенник с жалкой, похожей на тряпичную куклу фигуркой. — Ведут в лес жирную козу, привязывают ее — и ждут.
* * *
Около растрескавшейся стены, окружавшей Даггорхорн, крадучись пробирался человек. Он что-то искал в снегу, светя факелом. Наконец нашел и выпрямился, ткнув факелом в снег. Секунду-другую ничего не происходило.
Но потом пролитое фонарное масло вспыхнуло, и пламя живо побежало к сараю, к куче хвороста, нарочно уложенной возле его стены. Огонь радостно набросился на сухое дерево. Питер стоял, опустив факел, и пламя озаряло его лицо. Он любовался на дело рук своих и Сезара…
* * *
В амбаре на своем наблюдательном посту озадаченно сощурился отец Соломон. Сначала он заметил отсветы, потом — языки огня, а вот и дымком потянуло снизу. Священник шепотом выругался: ах, до чего же не вовремя! Он подал знак капитану, и в то же мгновение солдаты устремились по лестнице вниз.
* * *
Тесное внутреннее пространство маски вдруг заполнилось светом, и Валери с изумлением увидела сквозь щели пламя и дым, бешено мечущиеся на ветру. Она в ужасе рвалась, гремя цепями, и вдруг совсем рядом кто-то уверенно пообещал:
— Я вытащу тебя отсюда.
Шум пожара и ветра не настолько помрачили ее рассудок, чтобы она не смогла сразу узнать голос Генри. Но молодой кузнец был не похож на себя — девушку изумили его пылкий напор, его яростная сосредоточенность.
— Что тут творится? — растерянно спросила Валери.
— Действуем по плану. Я собираюсь вытащить тебя, — повторил он.
Генри нравилось, как звучат его слова. Нравилось, что именно он, а не Питер освобождает Валери от цепей. Его руки принялись за работу.
Он ловко орудовал необычной формы ключами, которые сам же и выковал этим утром, — то были не совсем ключи, а скорее отмычки. Генри так любил возиться с замками. Сейчас его пальцы действовали будто по собственной воле, примеряя к скважине один ключ за другим.
Вот кузнец оказался совсем близко к Валери, и она сквозь узкие прорези увидела его карие глаза, в которых отражалось пламя. Умные глаза. Горящие глаза. Точно такие же, как у Волка.
Валери вспомнила кое-что. Записку. Клочки бумаги, найденные в кулаке сестры. А потом она подумала о ноже с костяной рукояткой.
Щелк! Один замок поддался. Оставались еще два.
* * *
Питер, притаившийся у стены, смотрел, как солдаты затаптывают пламя, забрасывают его снегом. Вглядываясь сквозь дым, он смутно различал два силуэта на жертвеннике. Генри еще не освободил Валери. Что же он там копается?..
Но он справится. Он выполнит самую главную задачу. Он станет героем в глазах Валери. И она окажется в неоплатном долгу перед ним, своим спасителем. Будет преданно смотреть на него снизу вверх, будет восхищаться его умом и находчивостью… Вот так и зрители, восхищенные игрой актера, верят, что он сам придумал себе роль, а драматург тут вовсе ни при чем.
Генри — герой. Проклятье…
«Сейчас мы с ним заодно», — напомнил себе Питер и оглянулся на амбар, понимая, что должен любым способом выиграть для Генри время.
* * *
Есть! Второй замок открылся с громким щелчком.
Руки Валери теперь свободны от наручников.
Еще один замок, и можно бежать…
Генри действовал не думая, как музыкант не думает о своих пальцах, которые сами находят струны, исполняя хорошо знакомую мелодию. Но третий замок заупрямился, и Генри злобно пробормотал что-то себе под нос. Рука Валери осторожно потянулась к ножу. Вполне может быть, что Волк подкрался к ней под видом спасителя. Ведь может?..
* * *
Питер выхватил из-за спины топор и рукояткой сбил с ног воина, сторожившего вход в амбар. А потом без малейших колебаний швырнул внутрь факел. Но не успел увидеть, долетел ли до цели огненный снаряд, потому что у него вдруг подломились ноги.
Питер удивленно глянул вниз и понял, что его обвила тяжелая цепь. И в то же самое мгновение метнувший ее солдат навалился на Питера.
* * *
Отец Соломон не сводил ястребиного взгляда с окутанного дымом жертвенника. Девчонка пока на месте, но Волка все еще не видать. Неужели эти слабоумные крестьяне сумели одурачить прославленного охотника на оборотней?
