Мама, конечно, была дома, хлопотала у плиты. Волосы она уложила на макушке в нетугой узел, две-три слишком короткие прядки свисали на затылок.
До прихода девушек Сьюзет думала о муже, обо всех его недостатках и достоинствах. Самый серьезный недостаток — да какое там серьезный, непростительный! — это отсутствие воображения. Она вспомнила, как вчера, замечтавшись, спросила у супруга: «По-твоему, что там, за стенами?» Муж прожевал еду, проглотил. Хлебнул пива. Даже призадумался вроде. Наконец ответил: «По-моему, то же самое». Сьюзет как будто сбросили с небес на землю!
С каждым годом все меньше остается друзей. Люди отдаляются от ее семьи. Сьюзет чувствовала себя ненужной, брошенной, как марионетка, у которой порвались нити.
Помешивая рагу, она думала о том, что ее затягивает в воронку — чем энергичнее вырываешься, тем сильнее влечет вниз…
— Матушка! — Сзади подошла Люси и нежно погладила по спине.
Сьюзет вернулась в реальный мир, к дочерям и недоваренному рагу.
— Девочки, пить хотите? — Она наполнила водой две чашки.
В чашку Люси она добавила ложку меду, а Валери предпочитала несладкое.
— Сегодня у вас трудный день, — сказала мать, подавая питье.
Сама она была рада остаться дома под предлогом того, что нужно сварить для косарей обед по поводу начала сенокоса. Она снова принялась помешивать рагу в огромном горшке с ручками. Горшок был пузатый, низкий и кривобокий, и при виде его Люси чувствовала себя неуютно — она не любила несовершенство в любых его проявлениях. Валери заглянула в горшок и увидела смесь из коричневой, желтой и серой круп, среди которых ярко выделялись зеленые горошины.
Люси что-то щебетала, а Валери принялась за работу, помогая матери шинковать тонкие хвостики моркови. Сьюзет молчала. Болтовня Люси заполняла всю кухню, а ее сестра пыталась понять, не случилось ли чего худого. Если у матери всего лишь очередной приступ хандры — не беда, переживем, в первый раз, что ли?
Девушка добавила в котел овощей. Листовая капуста, чеснок, репчатый лук, порей, шпинат и петрушка…
Конечно, Валери не могла знать, что Сьюзет снова вернулась мыслями к своему мужу. Сезар заботливый отец и верный супруг. Но ведь Сьюзет ждет от него не только этого. Если бы ее надежды не были столь возвышенны, то и разочарование, наверное, не оказалось бы таким опустошающим.
Нет, конечно же, Сьюзет благодарна Сезару за любовь и помощь. И она платит сполна, поддерживая порядок в его крошечном доме, любя его детей и стараясь глядеть сквозь пальцы на его пороки. Нельзя же не признать, что в супружестве есть определенные взаимные обязанности — как ни крути, а брак — та же сделка. Вот только обидно до слез, что любовь в расчет не принимается. Однако ничего с этим не поделать, так уж устроена жизнь.
Вынужденная удовлетвориться сим выводом, Сьюзет повернулась к дочерям и увидела, что Валери неотрывно глядит на нее, как будто прислушивается к материнским мыслям. От кого младшенькой достались зеленые радужки, Сьюзет не знала; у нее самой и у Сезара глаза были желтовато-карие.
Мать кашлянула, прочищая горло.
— Хорошо, что вы, девочки, всегда мне помогаете. Я уже говорила и снова повторю: ты, Валери, должна уметь готовить. Пригодится, когда обзаведешься собственным хозяйством. Люси это уже поняла.
Люси во многом была похожа на Сьюзет. Они все обдумывали заранее, все тщательно планировали.
А вот Валери и Сезар слишком часто совершали опрометчивые шаги, не давая себе труда поразмыслить как следует.
— Мне всего семнадцать, не стоит с этим спешить, — возразила Валери, рассекавшая ножом бархатистую мякоть помидора.
Она поморщилась, уронив половинки на не слишком ровную поверхность стола. Кому приятно выслушивать родительские нотации?
— Но ты уже вступила в брачный возраст. Ты теперь молодая женщина.
При этих словах Сьюзет у сестер из головы мигом вылетели все мысли о будущей ответственности. Девушки не упустили момент.
— Да, кстати, матушка… мы ведь скоро пойдем на сенокос, — начала Люси.
— Конечно. Это твой первый сенокос, Валери, — горделиво напомнила Сьюзет, нарезая капусту.
— И многие люди… многие женщины там задержатся… — продолжила Валери.
— Чтобы зажечь костер, — закончила Люси.
— Ммм… ну да, — кивнула Сьюзет, снова погружаясь в свои мысли.
— И мама Пруденс берет с собой девочек, они будут ночевать в палатке, — сообщила Валери.
— Вот мы и хотели спросить, можно ли и нам пойти с ними? — наконец задала опасный вопрос Люси.
— С матерью Пруденс? — Сьюзет по-настоящему услышала только это.
— Да, — кивнула Валери.
Сьюзет, похоже, удовлетворило такое объяснение.
— А другие матери уже разрешили своим дочерям?..
— Да! — воскликнула Валери.
— Хорошо, — рассеянно произнесла Сьюзет. — Коли так, думаю, все будет в порядке.
— Спасибо, спасибо, ура!
И только теперь, увидев слишком уж бурную радость девочек, Сьюзет спохватилась: «А ведь я, похоже, разрешила им что-то такое, чего разрешать не следовало».
* * *
— Поверить не могу, что она позволила! — воскликнула Валери.
— Просто ты очень удачно повторяла «да, да, да», вот она и не успела ни о чем как следует подумать.
Девушки торопливо шагали по дороге с глубокими колеями, направляясь к сельской площади.
— А ты очень кстати погладила ее по спине!
— Ну, неплохо же получилось, согласись, — самодовольно улыбнулась Люси. — Уж я-то знаю, что нравится нашей матушке.
— Люси! Только не говори, что ты притащила весь свой гардероб!
Навстречу сестрам из-за угла вышла их подруга Роксана и озабоченно нахмурила светлые бровки. За ней появились еще две девушки — Пруденс и Роза.
Люси держала в руках узел, и Валери с большим запозданием сообразила, что он и впрямь великоват.
— Тебе же весь день придется это таскать! — упрекнула Валери.
Пруденс нахмурилась, подумав, что Люси иной раз теряет чувство меры.
— Устанешь — не вздумай ныть, мы помогать не станем!
— Всего лишь запасные одеяла, — улыбнулась Люси.
Она постоянно мерзла.
— Рассчитываешь на компанию? — ухмыльнулась Роза.
Валери подумала, что подруги чем-то похожи на троицу мифических богинь. У Роксаны были рыжеватые гладкие волосы, такие тонкие, что их все, казалось, можно пропустить сквозь одну соломинку. Бледные веснушки напоминали крапинки на крыльях бабочки. И для Валери было очевидно, что Роксана неспроста прячется под корсетом, блузкой и шалью. Она стесняется собственного тела.
