Сначала нам показалось, что все здания в городе одно этажные. Однако очень скоро мы наткнулись на ряд симпатичных причудливых домов в викторианском стиле, в которых располагались магазин изделий из хрусталя, вегетарианский ресторан и кофе-хаус, окрашенный в розовато-лиловый цвет. Это привносило в город хоть какое-то разнообразие и напоминало стиль хиппи. Мы посчитали, что пицца будет самой безопасной едой в этом месте, поэтому смело направились в ресторанчик «За круглым столом» и попытались оценить посетителей, пока изучали меню.
– Все нормально, – убедила я Эмили. – Я вижу здесь даже несколько семей.
Пицца оказалось самой лучшей из всех, какие я когда-либо пробовала. Когда я жадно проглотила последний ломтик артишока и кусочек пиццы, мы разговорились с нашей официанткой, симпатичной блондинкой Джессикой. Ей было двадцать лет, она изучала морскую биологию, и у нее был когда-то парень из Хорошеевска.
– Расскажи нам об этом! – потребовали мы, сгорая от желания узнать как можно больше о местных парнях (желательно не вступая с ними в контакт).
Она на секунду задумалась, а затем выдала следующее безрадостное описание типичного жителя Хорошеевска:
– Примерно 28–32 года, худой, злой наркоман с исколотыми руками. – Она помолчала и криво улыбнулась. – Говорят, что у мужчин здесь наколок больше, чем зубов.
Мы уставились на нее. Это даже хуже, чем мы предполагали. А она еще не закончила.
– Он все время где-нибудь шляется или мотается автостопом. Он, конечно, может сходить в парк или в прачечную, но в основном торчит дома, отсыпаясь или принимая наркоту.
Короче говоря, полная противоположность того, что включает в себя слово «хороший». Да-а-а…
– И много здесь наркоманов? – перебила Эмили, задавая вопрос, который сейчас волновал ее больше всего.
– Хорошеевск называют метадоно-амфетаминовой столицей Калифорнии, – проинформировала нас Джессика.
На секунду я задумалась, должна ли я впечатлиться. Несомненно, это претензия на известность, а их хвастливые рекламные щиты упустили такую гордость.
– Здесь очень легко купить наркотики, – продолжала развивать тему Джессика. – На холмах Озерного округа они есть практически везде. Местные оборудуют лаборатории по производству метацетина на кухнях, и это никого не волнует. Мы называем их шириками или торчками, – объясняла она, обогащая наш словарный запас. – Я их ужасно боюсь!
Мы с Эмили впали в ступор и сидели в полном молчании, пока Джессика обслуживала других посетителей.
– Мой бывший тоже был торчком, но я об этом не знала, – призналась она, снова присаживаясь к нашему столику. – Мы с ним тут устраивали сцены из загробной жизни – у меня были волосы жуткого черного цвета, а он одевался и красился в стиле группы «Кьюэ». Мы были достопримечательностью Озерного округа! – засмеялась она. – Когда мы познакомились, он был такой красивый и так отличался от всех остальных. Я все еще скучаю по нему, – в ее голосе послышалась тоска.
– И сколько вы были вместе? – спросила Эмили.
– Пять лет. Мы вместе жили в Хорошеевске какое-то время.
Я еле сдержалась, чтобы не закричать: «Ты что, больная?»
– Нашей самой большой проблемой была его бесконечная доброта, он не мог постоять за себя. Какие-то сумасшедшие все время заходили к нам и воровали наши вещи.
Для меня это было полным откровением – мне не приходило в голову, что у жителей Хорошеевска есть имущество.
– Мне всегда было страшно оставаться дома одной, но я не понимала, насколько мерзко я жила, пока не вернулась в Приозерск, – сказала Джессика. – Я не предупредила его, что собираюсь уходить. Просто собрала вещи и ушла.
– Надо же. И что он сказал, когда узнал? – спросила я.
– Он был очень расстроен, но мне действительно лучше было уйти. В конце концов, он был слишком тяжелым грузом для меня, поскольку все время был под кайфом.
– Господи, какой кошмар, – ужаснулась Эмили.
Она всегда умела обходить стороной мужиков, которые вели непотребную жизнь.
Мне же все это было слишком знакомо. У меня был бойфренд, который обладал ангельским характером, но превращался в беспозвоночное, амебу, неодушевленный предмет, как только заглатывал очередную порцию своей секретной смеси наркотиков. Единственной его положительной чертой было то, что он, как мог, защищал меня от наркоты. Он не позволял даже намекать на то, чтобы я попробовала покурить, нюхнуть или уколоться. Он очень боялся, что, если я втянусь, обвинят в этом именно его. К счастью, меня никогда и не тянуло к наркотикам. Хватало того, что я видела, как он сам тупеет на глазах и как меняется его характер. Несколько месяцев я закрывала на это глаза. Когда он не был под кайфом, он был просто чудо. И вот однажды он решил познакомить меня со своим новым лучшим другом, и едва я вошла в комнату, как наступила на шприц. Я побледнела и потеряла дар речи, но мне все же удалось выдавить одно-единственное слово – «прощай».
– А что за женщины в Хорошеевске? – поинтересовалась Эмили жизнью второй половины населения.
– Их мир вращается вокруг свиданий и пьянок. – Джессика покачала головой и неожиданно наклонилась ближе. – Я хочу большего. Я хочу учиться и путешествовать. Молодежь Приозерска более амбициозна, но здесь тоже нечем заняться. Здесь есть только клуб «Спортивный кубок», который работает по пятницам и субботам.
Мы оживились. Звучит многообещающе…
– Там есть караоке, но в основном в этом клубе собираются парни и хлещут пиво литрами. Вы можете заглянуть туда.
– Может, сходишь с нами за компанию? – предложила Эмили.
Не поверите, теперь мы сами хотели дуэнью. Джессика скорчила рожу:
– Меня не интересуют те, кто туда ходит. Я, вообще-то, встречаюсь с нашим менеджером. Он действительно очень хороший парень.
Интересно, достаточно ли он хорош, чтобы позволить нам остаться в пиццерии и провести ночь на печке. От одной мысли о возвращении в Хорошеевск нас бросало в дрожь.
– А нам обязательно возвращаться? – спросила Эмили, когда мы рассчитались. – Возможно, наши вещи уже в подвале какого-нибудь спидоносца.
Джессика посмотрела на нас с сочувствием и вздохнула:
– А еще говорят Калифорния – страна солнца и сыров! Если бы они только знали…
– Сначала мексиканские бандиты, теперь воры-наркоманы – что ни говори, а ты умеешь выбирать места для поиска возлюбленных, – съязвила Эмили, когда мы пришли на парковку.
– Ну, извини, – понурилась я, полностью признавая свою ошибку.
– Я имела в виду, что мужчины Хорошеевска не обладают ни одним из требуемых качеств.
– Ага, кроме одного – способности самоликвидироваться. Как сейчас, – ввернула я.
