Лобанов растерянно переводил взгляд с одной фотографии на другую, потом поднял глаза на Егорова и недоуменно спросил:
– Разве Константин Александрович и его семья погибли не в автомобильной катастрофе?
– Нет! – резко ответил Егоров. – Их убили террористы! И я собирался Вам об этом сказать, но Вы отказались со мной разговаривать!
Лобанов закрыл лицо руками и пробормотал:
– Боже мой! Я же ничего этого не знал.
Егоров молча смотрел на него. Наконец конструктор отнял ладони от лица и, взглянув в глаза Егорова, спросил:
– Я еще могу Вам чем-то помочь?
– Можете, – ответил Егоров. – Я привез с собой копии документов, которые похитили террористы из научно-исследовательских институтов Минатома. И мне необходимо знать, возможно ли по этим материалам собрать боевой ядерный заряд.
– Вы хотите, чтобы я их проанализировал и дал свое заключение? – уточнил Лобанов.
– Да.
– Хорошо, – конструктор кивнул головой. – Материалы у вас?
– Они в вашем секретном отделе. Их доставили фельдъегерской почтой, – ответил Егоров.
Лобанову потребовалось шесть часов на изучение доставленных из Москвы материалов. В девять вечера он постучался в кабинет, выделенный для работы Егорову.
– Я слушаю Вас, Николай Иосифович, – взволнованно произнес Егоров, взглянув в усталое, осунувшееся лицо профессора.
Но Лобанов медлил с ответом. У Егорова появилось ощущение непоправимой беды.
– Похищенная террористами технология позволяет им создать ядерный заряд?!
– Не совсем, – уклончиво ответил Лобанов. – Насколько я понял, террористам нужен диверсионный фугас ранцевого типа. Его конструкция имеет ряд особенностей. А в тех материалах, которые я просмотрел, содержатся сведения общего характера. Тот, кто попытается собрать ядерное устройство по этим чертежам, неизбежно столкнется с проблемой получения критической массы...
– Если можно, яснее, – попросил Егоров.
– Ну, если в двух словах... – Лобанов на секунду задумался и продолжал. – При небольшом количестве ядерного топлива, урана-235 или плутония, для возникновения цепной реакции необходим дополнительный источник свободных нейтронов...
– Узел нейтронной накачки?! – вспомнил Егоров встречавшееся ему в полученной из НИИ Минатома технической документации определение.
– Именно! – воскликнул Лобанов. – Между собой мы называли его «нейтронный донор». Этот узел наша с Константином Александровичем разработка. – С гордостью добавил он. – Его описание и чертежи имеются только на нашем предприятии. Собранный без него фугас просто не взорвется.
– А можно использовать для инициации цепной реакции другое устройство, сконструированное по иным чертежам? – тут же спросил Егоров.
– В принципе, да, – кивнул головой Лобанов. – Но, насколько мне известно, у тех же американцев проблема дополнительной нейтронной подпитки имеет куда более сложную техническую реализацию. Да и совместить зарубежный узел с конструкцией нашего фугаса, думаю, вряд ли удастся.
Егоров встал из-за стола и несколько раз в задумчивости прошелся по кабинету, затем вернулся назад и, обернувшись к Лобанову, спросил:
– А где хранятся чертежи этого «нейтронного донора»?
– В секретном отделе, а копия – в архиве у системного администратора нашего КБ.
56. Московская область
5 июня – пятница 10.00
После гибели двух человек Самедова, застреленных полковником Егоровым, отношение чеченцев резко переменилось. Но Шаху было на это плевать. Тем более что никто из вайнахов не рисковал открыто демонстрировать ему свою враждебность. Правда, сам Самедов недвусмысленно дал понять, что будет рад, если гость поскорее покинет его дом. Но Шах и не собирался задерживаться в Москве. Он выполнил свою задачу – добыл технологию создания ядерного оружия и теперь горел желанием поскорее увидеть результат своего труда, который должен был воплотиться в компактный ядерный заряд, способный сотрясать горы и повергать в ужас врагов. Оставалось лишь получить подтверждение Абу Умара, что сведения, отправленные им через специально созданный для перекачки информации Интернет-сайт, получены адресатом.
На этот раз для связи с шейхом Шах выбрал заболоченный берег какой-то подмосковной реки. Оставив боевиков Самедова возле машины охранять подступы к берегу, он со спутниковым телефоном отправился в камыши. Береговые заросли не шли ни в какое сравнение с камышовыми дебрями таджико-афганской границы, где можно было без особого труда укрыть вооруженный отряд численностью в сотню стволов. Тем не менее Шах отыскал укромное место, чтобы развернуть спутниковый телефон. Ему долго пришлось поворачивать станцию, чтобы поймать спутник, но наконец он услышал в трубке голос Абу Умара.
– Долгих лет жизни, святейший шейх, – приветствовал Шах по-арабски Абу Умара.
– Приветствую тебя, брат мой.
Судя по ответу, Абу Умар пребывал в хорошем настроении.
– Мы все очень довольны твоей работой. Материалы, которые ты добыл, поистине бесценны. Но есть одна проблема...
Шах насторожился. Изменившийся тон Абу Умара не предвещал ничего хорошего.
– В твоих материалах не хватает одной очень важной детали, без которой Ассадр и его люди не смогут завершить работу – узла нейтронной накачки! В техническом описании он обозначен как узел УНН. Ассадр утверждает, что это чуть ли не самая важная деталь всего изделия. Он сравнил его с запалом гранаты. Тебе придется достать этот «запал».
Шах в ярости стиснул кулаки. После смерти русский все-таки переиграл его – утаил самую важную часть сведений, без которых все двадцать гигабайт переданной им информации не стоят и выеденного яйца.
– ...Авторское свидетельство на этот узел принадлежит русскому академику и его ученику по фамилии Лобанов, – продолжал Абу Умар.
Шах вздрогнул. Еще не все потеряно! Если устройство было разработано в КБ академика Корчагина, значит, там наверняка остались его чертежи.
– Я добуду его, – твердо произнес он в телефонную трубку.
57. Саров, Нижегородская область
6 июня – суббота 10.30
Стоя перед зеркалом, Лиза Дудник сосредоточенно красила губы, когда в ее сумочке призывно запел сотовый телефон. «Черт, неужели Маринка решила отказаться», – мелькнула тревожная мысль.
Маринка была парикмахером, у которой регулярно стриглась Лиза. Стригла она хорошо и за свою работу брала сравнительно недорого, но при этом была совершенно необязательной и уже не раз переносила время стрижки. Вечером Лиза собиралась на день рождения к подруге, причем без мужа, что предполагало возможность романтического знакомства. Естественно, надо было быть во всеоружии. Поэтому Лиза позвонила Маринке и договорилась с ней, что в субботу придет в одиннадцать утра. Отказ Маринки мог испортить весь вечер.
