Петух внезапно ткнул его своим костлявым кулаком под дых, и Ус согнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух. Дальнейшее показалось каким-то кошмарным сном, потому что никогда такое с Усом не происходило и ни о чем подобном он не слышал, хотя уже в третий раз топтал зону. Петух, как крюками, зацепил его двумя пальцами за глазницы и резко запрокинул голову.
– Больно, ублюдок? – прошипел он в лицо Усу. – А будет еще больнее.
Он говорил так уверенно, что Ус со всей ясностью понял – действительно будет. Чеченец обхватил его локтем за горло, дышать стало еще труднее, и потащил за собой. Ус плохо соображал, куда его ведут, все плыло у него перед глазами, и очухался, только оказавшись в одной из туалетных кабинок. Чеченец стоял перед ним, заслоняя выход, и все тем же уверенным голосом продолжал:
– Запомни, свинья, у меня было все: дом, деньги, бизнес и власть. А потом пришли такие же, как ты, русские свиньи и отняли все это, а меня швырнули сюда, где ты и твои шакалы надругались надо мной. Но я смою свой позор твоей кровью. А затем кровью умоются и те русские, которые сейчас хозяйничают на моей земле и в моем доме. Я буду резать вас, как баранов.
С этими словами чеченец что-то вытащил из-под полы своей арестантской робы, и, когда поднес руку ближе, Ус увидел у него в кулаке обычную алюминиевую ложку. Только ее края оказались заточены до остроты ножа. Очевидно, не умея правильно изготовить заточку, петух наточил у ложки не ручку, а сам черпак, но от этого ложка в его руках выглядела еще страшнее.
Ус в ужасе отшатнулся. Но бежать было некуда. За спиной оказалась стена. И Ус, оступившись, опустился прямо на «очко» вмурованного в пол унитаза. Он попробовал защититься от наступающего на него чеченца. Но после того, как петух едва не придушил его, руки стали ватными и почти не слушались. Ус попусту водил ими перед собой. Не обращая внимания на его судорожные неумелые движения, чеченец подцепил его подбородок своей заточенной ложкой и стал давить на нее. Ус почувствовал, как самодельное кривое лезвие врезается ему в кожу. По шее одна за другой стали скатываться капли крови. Ус в панике замахал перед собой руками и даже умудрился попасть по руке петуха, которой тот сжимал свою заточку. Лезвие дернулось в сторону, еще сильнее вспоров кожу. Горло словно обожгло огнем. А петух... петух вдруг резко нажал и сейчас же убрал руку, а затем поспешно отступил назад. Ус увидел торчащую у себя из-под подбородка ручку алюминиевой ложки и собственную кровь, брызжущую из раны на часто вздымающуюся грудь. Увидел скалящееся лицо чеченца в паре метров от себя. А затем поднявшаяся откуда-то снизу живота темная удушливая волна накрыла его с головой, и он поплыл, полетел следом за ней, все глубже проваливаясь в темную бездну, пока чернота не поглотила его целиком.
2. ОПЕРАТИВНАЯ РАБОТА
Трасса Грозный – Шали, Чеченская республика
24 ноября, 15.40
Водитель медленно ползущего по размытой затяжным дождем дороге армейского «УАЗа» бросил быстрый взгляд в боковые зеркала заднего вида и, не оборачиваясь, сообщил:
– Никого. Чисто.
Сидящий рядом с сержантом-водителем на переднем сиденье старший лейтенант-пограничник сейчас же обернулся к расположившемуся у него за спиной молодому рослому мужчине в армейском камуфляже без знаков различия.
– Я пошел, – ответил тот на вопросительный взгляд старшего лейтенанта и подхватил стоящий между ног автомат.
– Тормози! – приказал офицер-пограничник сержанту, и тот, не съезжая с дороги, остановил машину. – Мы поедем обратно через четыре часа. Если опоздаешь, ждать не будем, извини, – напомнил старлей пассажиру с заднего сиденья.
Тот молча кивнул, а про себя подумал, что он либо выберется к дороге заранее, либо не вернется вовсе, но в любом случае не опоздает. Перехватив автомат левой рукой за ствольную коробку, правой мужчина распахнул дверцу «УАЗа» и выпрыгнул из машины сразу на заросшую травой обочину, не оставив своих следов на мокрой от пролившегося дождя дороге.
– Пошел, – приказал старший лейтенант сержанту, и тот, отпустив сцепление, покатил дальше.
А выпрыгнувший из машины человек привычно повесил на плечо автомат и быстро зашагал от дороги к виднеющейся вдали буковой роще, за которой располагалось чеченское селение Старые Атаги, конечная цель его маршрута...
Два месяца назад оперативно-поисковая группа отряда «Вымпел» Центра спецопераций ФСБ России, которой командовал Ворон, он же капитан Воронин Кирилл Александрович, выследила и в результате короткого, но ожесточенного боя уничтожила группу чеченских боевиков-диверсантов, пробиравшихся к Грозному из горной части Чечни. В том памятном Ворону бою вымпеловцы, лишь один из которых получил легкое ранение, ликвидировали четверых боевиков, включая главаря диверсионной группы, а пятого захватили живым. Ворон взял его сам. Старший вымпеловцев и чеченец практически одновременно направили друг на друга автоматы. Но спецназовец все-таки опередил боевика на доли секунды и имел реальный шанс, не подвергая себя опасности, застрелить его, но не стал этого делать. За короткие мгновения, отделяющие жизнь от смерти, он разглядел отчаяние и страх в глазах чеченца, совсем еще молодого парня, и сумел найти нужные слова, погасившие у того безумство верного самоубийства и заставившие боевика опустить оружие. Несколькими минутами позже, в порыве откровения, чеченский парень, которому Ворон в прямом смысле подарил жизнь, со слезами на глазах рассказывал командиру оперативной группы «Вымпела» о том, как его завербовали боевики из отряда Басаева, посулив тысячу долларов, которых он так и не получил. Возглавлявший их группу командир после диверсионного рейда в Грозный обещал заплатить каждому бойцу уже по пять тысяч долларов, но парень, которого, как выяснил Ворон, звали Равшаном, был уверен, что его опять обманут. Равшан сказал офицеру «Вымпела», что собирался сбежать от боевиков Басаева в родное село и только ждал подходящего момента.
У него не оказалось кровоподтека на правом плече и сухой мозоли на подушечке указательного пальца, образующихся от частой стрельбы, – отличительных признаков давно воюющих боевиков, и Ворон поверил ему. За бандитизм и вооруженное сопротивление Равшану грозил длительный срок заключения, но Ворон не стал задерживать чеченского парня, а вместо этого, взяв с него письменное согласие сотрудничать, отпустил его. Свое обещание о добровольном сотрудничестве с Федеральной службой безопасности Равшан написал, пристроив полученный от Кирилла бумажный листок у себя на колене. Он честно рассказал командиру спецназовцев все, что ему было известно об учебно-тренировочных базах басаевских отрядов в горной части Чечни, где сам прошел месячную подготовку, но наотрез отказался в дальнейшем писать какие-либо донесения, заявив, что все сведения будет сообщать только устно и лишь одному Ворону. По договоренности с начальником оперативного отдела «Вымпела», при возвращении на базу в Ханкалу Ворон доложил в штабе группировки федеральных сил о том, что одному из боевиков, отстреливавшемуся и ранившему при этом бойца оперативно-поисковой группы, удалось скрыться. Усилиями оперативников «Вымпела» эту информацию удалось довести и до полевых командиров отрядов Басаева, что значительно подняло среди боевиков авторитет Равшана. При следующей встрече с Вороном Равшан сообщил офицеру «Вымпела», что Басаев назначил его одним из своих проводников, поручив ему проводить диверсионные группы и отдельных боевиков в Шалинском и Урус-Мартанском районах в обход армейских и милицейских постов. Добываемые Равшаном сведения трудно было переоценить. По его информации удалось определить точное местонахождение одной из учебно-тренировочных баз басаевских отрядов в горной части Чечни, а затем массированным ракетно-бомбовым ударом с воздуха уничтожить ее. В другой раз Равшан сообщил об ожидаемом Басаевым караване с переносными зенитно-ракетными комплексами «стрела», который должен был прийти из Грузии. Равшану не был известен путь каравана, тем не менее направленным на перехват поисковым группам «Вымпела» удалось его обнаружить и после преследования полностью уничтожить, захватив двадцать зенитно-ракетных комплексов и другое оружие.
