Пока Михаил соображал, как лучше обратиться к незнакомцу, чеченец открыл глаза, подал знак своим помощникам, и двое совершенно жутких людей с застывшими каменными лицами выволокли его из сарая. Видимо, их бесцеремонность не понравилась хозяину, он что-то резко выкрикнул на своем языке и попытался загородить им дорогу. Но незнакомец улыбнулся и что-то сказал Ужаху, после чего тот сейчас же отошел в сторону. Несколько минут хозяин и его гость о чем-то разговаривали. Михаил не понимал слов, но догадался, что речь идет о деньгах. Неужели гость собирается выкупить его у прежнего хозяина?! – забилась в мозгу Михаила радостная надежда. Незнакомый чеченец указал на сарай, где остались солдаты Иван и Саша, и поднял вверх два пальца. Ужах ответил ему длинной непонятной фразой, после чего согласно кивнул. Михаил, с волнением наблюдающий за их разговором, понял, что они договорились. Явно довольные результатами заключенной сделки, они пошли в глубь двора, откуда доносился аромат жарящегося на углях мяса. Двое ужасных людей, державших Михаила за руки, двинулись за ними следом, и вскоре Михаил уже сам увидел дымящийся мангал, на котором в ряд лежали шампуры аппетитнейшего шашлыка. От запаха жарящегося мяса у Михаила закружилась голова и подогнулись ноги, и он непременно упал бы, если бы молчаливые конвоиры не держали его за руки.
Хозяин и его гость расположились на расставленных возле мангала стульях, и следивший за шашлыком слуга Ужаха сейчас же подал им по дымящемуся шампуру. Гость первым откусил кусок и, разжевав его, одобрительно кивнул Ужаху, выразив тем самым свое восхищение. Михаил и сам хотел бы ощутить во рту дивный вкус этого чудеснейшего мяса, но в своем положении он мог только смотреть на лакомящихся шашлыком людей. Очевидно, гость заметил его взгляд, потому что жестом подозвал Михаила к себе и указал на землю перед собой. Молчаливые охранники подтолкнули его к своему хозяину, и Михаил поспешно бухнулся на указанное место, заглядывая снизу голодными глазами в лицо чеченца. И тот – есть же и среди чеченцев добрые люди – сжалился над ним и, сняв со своего шампура очередной кусок, кинул его на землю. Михаил тут же схватил брошенный ему кусок и поспешно запихал себе в рот. Глядя на него, Ужах презрительно скривился, а щедрый гость хозяина все так же доброжелательно спросил:
– Значит, денег хотел заработать, Миша?
– Ну да, – скорбно ответил Михаил и, повесив голову, добавил: – Черт меня попутал сюда приехать.
– Не грусти. Может, еще заработаешь, – раздалось сверху.
Михаилу показалось, что он ослышался. Он поднял на чеченца изумленные глаза, но тот по-прежнему смотрел на него с благожелательной улыбкой, а потом, от своей невероятной щедрости, протянул ему весь шампур, на котором еще осталось, ни много ни мало, четыре аппетитнейших мясных куска. Михаил с жадностью набросился на еду. Он рвал зубами мягкое податливое мясо и, не разжевывая, проглатывал откушенные куски. Когда шампур опустел, Михаил вылизал его языком и соскреб зубами капли запекшегося жира. Лишь после этого он отложил шампур в сторону и осторожно взглянул на заботливого чеченца, лелея в душе надежду, что тот еще угостит его шашлыком. Но вместо этого чеченец принялся расспрашивать Михаила о его прежней работе на железнодорожной станции в Канаше. Михаил даже не пытался понять смысла задаваемых ему вопросов. Тем не менее он обстоятельно отвечал на них, надеясь таким образом заслужить еще одну порцию шашлыка.
Наконец, удовлетворившись его ответами, чеченец сказал:
– Вижу, ты нормальный человек, заботящийся о своей семье. – Михаил согласно закивал в ответ, а гость хозяина между тем продолжал: – Поэтому, – он сделал паузу, – я думаю, тебя можно отпустить, чтобы ты вернулся домой, как и прежде работал на станции и помогал своей семье.
От этих слов на глазах Михаила выступили слезы. И он так затрясся от рыданий, что даже пропустил следующую фразу своего спасителя. Тому пришлось наклониться и, ухватив пленника за ворот, развернуть лицом к себе.
– Чтобы освободить тебя, мне придется выкупить тебя у твоего хозяина за двадцать тысяч долларов, – произнес чеченец в лицо Михаила, кивнув головой на Ужаха. – Но я сделаю это лишь в том случае, если ты окажешь мне ответную услугу.
– Все, что угодно, – давясь слезами, пробормотал Михаил и для большей убедительности ударил себя кулаком в грудь.
Чеченец одобрительно улыбнулся и кивнул.
– Сейчас посмотрим, как ты держишь свое слово, – заметил он и, перейдя на другой язык, приказал что-то своим помощникам с каменными лицами.
Те сейчас же удалились и через минуту привели, крепко держа за руки, одного из пленных солдат, который представился Михаилу Иваном. Иван тупо глядел перед собой, не ожидая для себя ничего хорошего. Михаил хотел объяснить Ивану, что гость их хозяина добрый и ничего плохого им не сделает, но не успел. Гость легко поднялся со стула, обошел мангал и поднял с земли топор, которым, очевидно, кололи для мангала дрова. Дальше все произошло настолько стремительно, что Михаил не успел рта раскрыть. Его освободитель оказался за спиной у Ивана и вдруг, резко взмахнув рукой, ударил солдата обухом по голове. Раздался звук треснувшего полена, голова Ивана неестественно дернулась, и его лицо стала заливать кровь. Угрюмые охранники, державшие до этого Ивана за руки, отпустили его, и он ничком повалился на траву. Один из охранников навел на тело Ивана висевшую у него на плече видеокамеру. Чеченец, по-прежнему держащий в руке топор, недовольно поморщился и что-то сказал своим помощникам, и тот охранник, что был без видеокамеры, сейчас же перевернул Ивана на спину. Глаза Михаила наполнились ужасом. Он не понимал, что происходит. Но никто из участников этой жуткой сцены не видел в случившемся ничего необычного. Чеченец, собиравшийся освободить Михаила и только что на его глазах убивший Ивана, бросил топор на землю и с прежней доброжелательной улыбкой обратился к Михаилу:
– Он пришел на нашу землю с оружием, как враг. А ты друг. Докажи, что можешь быть нашим другом. Добей его.
Когда до Михаила дошел смысл сказанных чеченцем слов, он снова затрясся, но теперь уже от страха. Михаил в ужасе перевел взгляд на Ивана. Его залитые кровью губы безмолвно шевелились. Солдат действительно был еще жив.
– Давай же. Добей его, – снова обратился к Михаилу чеченец. – Ведь ты обещал нам помогать. Если ты не выполняешь свое обещание, какой мне смысл выполнять свое. И тогда ты уже никогда не увидишь ни свою жену, ни ребенка.
Словно находясь под гипнозом, Михаил протянул руку к лежащему на земле топору.
– Давай. Всего одно движение, и ты едешь домой, – звучал откуда-то сверху голос увещевающего его чеченца.
Топор с забрызганным кровью обухом и гладким белым топорищем выглядел как вырванная из тела человеческая кость. И тем не менее Михаил заставил себя взять его в руки.
– Покажи нам, как ты любишь свою семью...
При чем тут его семья? Ах да, чтобы вернуться к семье, он должен убить Ивана... Михаил на коленях приблизился к лежащему на земле солдату и занес над ним топор.
– Бей. Он все равно умрет. Убивая его, ты избавишь его от страданий...
