Поравнявшись с домом, ставшим конспиративной базой его группы, Гамид оглянулся, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь, и, никем не замеченный, проскользнул в дворовую калитку. Во дворе на вынесенном из дома стуле сидел Хасан. Арабы сами вызвались дежурить возле дома. И хотя Гамид считал подобные меры предосторожности излишними, возражать не стал. Теперь во дворе круглосуточно находился часовой, и Гамид не помнил случая, чтобы он хоть раз не застал часового на месте. Хасан, как всегда, молча встретил командира. Но Гамида после блестяще проведенного разговора с железнодорожником тянуло поговорить.
– Я виделся с ним, – объявил он Хасану. – Он чуть не наложил в штаны от страха. Поначалу заупрямился. Но после того, как я пригрозил ему видеозаписью, сразу пообещал раздобыть схему железной дороги.
Гамид ждал от Хасана восхищения, но араб лишь сдержанно кивнул в ответ. На этот раз его молчание разозлило Гамида.
– Завтра у нашего сцепщика вечерняя смена. Встретишь его возле станции, когда он пойдет на работу, и специально попадешься ему на глаза. А когда он будет возвращаться обратно, точно так же встретишься с ним у общежития железнодорожников, где он живет со своей дурой-бабой и щенком-сыном, – приказал Гамид Хасану. – Он должен понять, что мы не оставим его в покое, пока он не выполнит наши требования.
Встретив новый кивок Хасана, Гамид поднялся на крыльцо и с силой захлопнул за собой дверь. Черт бы побрал этого молчуна с его невозмутимостью! Эти арабы с их молчанием испортят настроение даже после блестяще проведенной вербовки.
* * *
– Ну все, бывай! – Заступивший сменщик протянул руку, и Михаил машинально пожал ее.
Теперь предстояло сделать то, ради чего он взял – похитил, украл – схему участка. Три дня Михаил не находил себе места. Тот страшный чеченец и его люди следили за ним постоянно. Всякий раз по дороге на работу и обратно он встречал кого-нибудь из бандитов. Но сегодня он отдаст им схему железнодорожного участка, и они наконец оставят его в покое. Похищенный документ не имел грифа секретности, и за его хищение не предусматривалось уголовное наказание. Однако Михаил понимал, что, передав его чеченским бандитам, он тем самым совершит преступление. Но ради собственного спокойствия и спокойствия своей семьи он твердо решил сделать это.
Похищенный из кабинета начальника станции бумажный лист Михаил свернул в рулон и засунул в рукав своей ветровки. Железнодорожная станция – не производство. Пропускной системы здесь нет, и уходящих со смены работников никто не обыскивает. И если не сгибать руку в локте, никто и не заметит, что он прячет в рукаве бумажный рулон. Размышляя таким образом, Михаил вышел на платформу. Здесь кипела обычная вокзальная жизнь. Чумазый разнорабочий в перепачканном комбинезоне тащил по платформе резиновую кишку водопроводного шланга. Потные грузчики затаскивали в помещение станционного склада тюки и ящики с подъехавшего электрокара. Никто из них, занятый своим делом, даже не взглянул в сторону Михаила.
Он дошел до конца платформы, спустился на насыпь и, оказавшись на ведущей к общежитию тропинке, обреченно побрел по ней. Вот и пролом в заборе, возле которого три дня назад его поджидал тот чеченец. Сейчас у забора никого не было, но это ни о чем не говорило. Подстерегающие его бандиты могли находиться где угодно. Через дыру в разрушившейся бетонной плите Михаил выбрался на соседнюю с железнодорожной станцией улицу. Оказавшись за забором, он внимательно осмотрелся по сторонам, но ни преследующего его чеченца, ни его подручных поблизости не обнаружил. По улице шли обычные прохожие, которым не было дела до мучающего Михаила страха. Спрятанная в рукаве схема железнодорожного участка жгла его, словно огнем. Михаилу не терпелось от нее избавиться. Но бандиты, которым он должен ее передать, словно нарочно, чтобы еще дольше мучить его, не попадались ему на глаза.
Беспрестанно оглядываясь по сторонам, Михаил двинулся в сторону своего общежития. По мере приближения к дому его беспокойство сменилось настоящей паникой. Что делать, если он так никого и не встретит? Нести схему домой? А если Люда уже вернулась из поликлиники? Сегодня у нее первая смена, значит, уже вполне могла и прийти! Если она увидит у него схему железнодорожного участка, то сразу поймет, что он связался с бандитами!
Для Людмилы Нелюбиной, работающей медсестрой в детской поликлинике, документы мужа заведомо не могли представлять интереса. Скорее всего она вообще не обратила бы на них внимания. Но напуганный последствиями своего поступка Михаил готов был приписать жене любую прозорливость.
Мучаясь вопросами, как ему поступить, Михаил добрел до общежития и сразу увидел возле табачного киоска рослую сухощавую фигуру одного из бандитов, которого встретил утром по дороге на работу. Увидев боевика, Михаил даже испытал облегчение и, желая как можно быстрее отделаться от своих кошмарных преследователей, решительно шагнул к нему и поспешно сунул руку под ветровку, за спрятанным в рукаве бумажным рулоном. Боевик истолковал его намерения по-своему и молниеносно опустил правую руку в карман своей ветровки. Михаил отчетливо увидел, как сквозь брезентовую ткань ему в грудь нацелилось дуло пистолета. Его ноги ослабли, а нижняя челюсть отвисла в безмолвном крике. Он никак не ожидал для себя подобного конца. Однако секунды летели, а выстрела все не было. Лишь тогда Михаил сообразил, что угрюмый боевик не собирается его убивать. К нему вновь вернулось самообладание, и он смог вытянуть из рукава свернутый в трубку бумажный лист.
– Вот, – Михаил приблизился к боевику, который продолжал сверлить его пристальным взглядом, не отводя спрятанный в кармане пистолет. – Схема железнодорожного участка, которую вы просили, – он протянул бандиту бумажный рулон. – Теперь я с вами в расчете, и... оставьте меня в покое.
Михаил очень хотел, чтобы его последняя фраза прозвучала твердо, но дрогнувший голос подвел его. Впрочем, он так и не понял, какой эффект произвели его слова на бандита, потому что тот молча забрал у него бумажный рулон, сунул его под куртку и, не сказав ни слова, пошел прочь. Около минуты Михаил неподвижно стоял на месте, глядя ему вслед, потом все же стряхнул с себя оцепенение и быстро зашагал к общежитию. Все, уже все, успокаивал он себя на ходу. Бандиты получили то, что хотели, и теперь оставят его в покое.
* * *
Михаил забыл, что вымогатели никогда не оставляют в покое своих жертв. Не собирался делать этого и главарь террористов. Он лишь довольно улыбнулся, когда Иса положил перед ним полученную от Нелюбина схему железнодорожного сообщения между станциями Москва – Канаш, и, припечатав ладонью к столу бумажный лист, произнес:
– Спекся железнодорожник.
Иса в ответ едва заметно улыбнулся, выразив тем самым свое презрение к гяуру и слабости его воли.
Пробежав глазами по схеме, Гамид снова поднял взгляд на Ису.
– Завтра возьмешь машину и со своими людьми проедешь вдоль железки до самой Москвы, – приказал он арабскому боевику. – На первый взгляд схема полная, но это нужно знать наверняка. Если обнаружите какие-то неточности на плане, внесете поправки. А я тем временем нанесу очередной визит нашему «железному» другу.
