– Ну! Вы убили его?! – с надеждой крикнул в открытую дверь Гамид.
– Не уверен, – донесся сквозь свист ветра голос Хасана. – Я выстрелил, он упал. Но убит или нет, не знаю.
– Ладно, – принял решение Гамид. – Разберитесь с нашим гостем. А стариком займется Иса со своими людьми.
Он вновь соединился по телефону со старшим разведывательного дозора:
– Иса, у нас проблемы: сбежал машинист. На ходу спрыгнул с электровоза. Хасан подстрелил его. Но нужно удостовериться, что он мертв. Возвращайтесь и найдите его, а если он еще жив, добейте. Машинист – старик в трусах и майке со связанными клейкой лентой руками. Вы легко узнаете его. Поторопитесь, пока он не выбрался на шоссе.
– Считай, что он уже мертв, – уверенно ответил Иса.
Его категоричный ответ успокоил Гамида... Арабы не бросают слов на ветер. Даже если старик выжил после очереди Хасана, раненому ему не уйти далеко от железки. Иса со своими людьми быстро найдет его. Найдет и прикончит. А Хасан тем временем прикончит военного. Каким бы ловким тот ни был, но с одним пистолетом против двух автоматов ему не устоять.
* * *
Устойчивый запах бензина и высохшие дорожки тех же бензиновых потеков возле заливной горловины. Такие же потеки были на цистерне, которой террористы подменили похищенную цистерну с окислителем. Только на той цистерне ложная маркировка была нанесена свежей краской, а здесь и маркировка, и все прочие надписи сделаны явно не сегодня. Обозначения выгорели на солнце и даже стерлись местами, а те, что еще сохранились, покрылись толстым слоем дорожной пыли. Ворон потер большим пальцем первую цифру номера, выведенного на борту цистерны, но, кроме серовато-бурой грязи, на коже ничего не осталось. Результат, полностью подтверждающий первоначальные предположения. Теоретически цистерна с окислителем может находиться в любом месте состава. Но только теоретически. Вряд ли террористы стали переформировывать весь состав, чтобы поместить захваченную цистерну в середину поезда, когда проще и быстрее подцепить ее в начало или в конец состава. Но последняя цистерна, как он только что убедился, оказалась заполненной горючим. Значит, захваченная цистерна в голове поезда. Дело за малым – добраться до нее.
Ворон по лестнице поднялся к люку заливной горловины и, опираясь руками на его крышку, попытался встать в полный рост. Встречный воздушный поток не позволял полностью распрямиться, сбивая с ног. Но если наклонить корпус вперед, с ветром вполне можно было бороться. Выбрав наиболее устойчивое положение, Ворон отпустил крышку люка и сделал несколько шагов вперед по поверхности оказавшегося под ногами гигантского стального цилиндра. Чтобы не сорваться вниз, идти приходилось по самой середине верхнего борта цистерны, причем каждый неверный шаг мог стать роковым. Проскальзывающие на запыленном стальном корпусе цистерны подошвы форменных полуботинок заставили контрразведчика вновь вспомнить о его беговых кроссовках, «прилипающих» практически к любой поверхности, и о специальной спецназовской экипировке. Но он тут же отогнал эти мысли как отвлекающие от выполнения боевой задачи.
Шаг за шагом Ворон приблизился к переднему краю цистерны. От заднего борта следующей цистерны его отделяли два метра грохочущей пустоты с узкой перемычкой межвагонной сцепки, расположенной тремя метрами ниже, на уровне грузовых платформ обеих цистерн. Если бы он сейчас стоял на железнодорожной платформе, а не на вершине установленной на ней гигантской бочки, перебраться на следующую платформу не составило бы особого труда. Но спуститься вниз по абсолютно гладкому, без единого выступа, выпуклому борту цистерны на грузовую платформу без специального снаряжения было абсолютно невозможно. Ворон понял, что ему придется прыгать. Вполне рядовой прыжок, который даже школьники на земле выполняют без особого труда, здесь, на крыше несущегося на полной скорости поезда, превратился в опаснейший трюк. Но все дело в том, что это не трюк, а боевая необходимость. Иначе не добраться до захвативших локомотив террористов и до превращенной в фугас цистерны. И он не каскадер, а боевой офицер, который во что бы то ни стало должен обезвредить врага. Ворон еще раз зрительно измерил расстояние между цистернами, наметил точку приземления и отступил на четыре шага назад. Все. Теперь только вперед. Максимально разогнаться и на последнем, четвертом, шаге прыгнуть. Он внутренне собрался, готовясь к прыжку. И в этот момент...
– Та-та-та-та, – раздалась со стороны локомотива протяжная автоматная очередь.
Треск автомата едва прорвался сквозь стук вагонных колес, но принесенная встречным ветром частая дробь оказалась именно выстрелами. Ворон вскинул голову. Впереди, на крыше головного электровоза, копошились две человеческие фигурки. В руках одного из людей Ворон разглядел короткий автомат. Его сердце радостно екнуло в груди. «Коллеги, высадившиеся на поезд для освобождения заложников и уничтожения террористов! Но почему их только двое? И почему автоматчик указывает напарнику на железнодорожную насыпь?» Ворон повернул голову в том же направлении и увидел у подножия насыпи светлое пятно. На фоне пожухшей, выгоревшей на солнце травы оно буквально бросалось в глаза. Поезд несся вперед, и пятно быстро приближалось, превращаясь... В следующее мгновение Ворон поперхнулся застрявшим в горле комком. Пятно оказалось лежащим ничком человеком в белых трусах и майке, с проступившим у него на боку кровавым пятном. «Машинист или его помощник! Нет, скорее машинист, – сообразил Ворон. – Они оба должны быть полураздеты, раз бандиты забрали себе их форму. Наверное, на ходу спрыгнул с поезда, и террористы расстреляли его». Ворон обернулся к электровозу и понял, что обнаружен. Он не разглядел лиц террористов, но по их изменившимся позам определил, что они тоже смотрят на него. В следующее мгновение державший автомат боевик вскинул оружие. И Ворон, сообразив, что сейчас произойдет, бросился вперед.
– Та-та-та-та, – вновь раздалось со стороны электровоза.
Стараясь не думать о свистящих рядом пулях, Ворон оттолкнулся ногой от края цистерны и взвился вверх над межвагонной пропастью. Черные шпалы и отполированные до блеска рельсы промелькнули у него перед глазами, но их тут же закрыла желто-серая поверхность железнодорожной цистерны. Ворон спикировал на нее, как хищник на свою добычу, ударив ногами и руками по округлому стальному борту, и распластался на поверхности цистерны, прижавшись всем телом к пыльному и грязному металлу. Сильно ныла ушибленная при падении грудная клетка, саднили ободранные ладони. Но это была боль живого и даже не раненого человека. Значит, открывший огонь террорист промахнулся. Но он непременно постарается исправить свою ошибку. Не вставая на ноги, Ворон по-пластунски быстро дополз до заливной горловины цистерны и, чуть приподнявшись на локте, осторожно выглянул из-за нее.
Он не ошибся в своих предположениях: оба террориста спешили к нему с твердым намерением добить или убедиться, что забравшийся на поезд чужак мертв. Один из боевиков уже успел перепрыгнуть с крыши электровоза на следующую за ним цистерну и сейчас поджидал своего менее проворного напарника. Следя за ними, Ворон усмехнулся плотно сжатыми губами. Что ж, постреляем. На двухсотметровой дистанции автоматчик имеет безусловное превосходство над вооруженным пистолетом противником. Но уже на двадцати метрах все определяет мастерство стрелка. Ворон скосил глаза на подходящую к люку заливной горловины металлическую лестницу. Террористы заметили, что он перепрыгнул на вторую от конца цистерну, и не ожидают, что он может оказаться гораздо ближе. Этим шансом он и воспользуется.
