ГЛАВА ПЕРВАЯ
Миссис Форбс, секретарь в приемной газеты «Роухайд ревью», подняла голову из-за компьютера и воскликнула:
— Да это никак Джессика Рейнолдс! Как поживаешь, дорогая? Я не видела тебя уже три месяца, с того самого дня, как мы отмечали твои девять лет!
Джессика стояла, неловко переминаясь с ноги на ногу, — она пыталась спрятать от миссис Форбс большой пластиковый пакет, чтобы избежать расспросов о его содержимом.
— Да, шестнадцатого апреля, — ответила девочка. — Большое спасибо за футбольный мяч.
— Я рада, что тебе понравилось, — воскликнула миссис Форбс. — Хочешь конфетку?
— Да, спасибо.
На столе миссис Форбс всегда стояла коробка с конфетами, и вообще она очень сильно походила на бабушку. Джессика взяла пригоршню сладких горошин и отправила в рот.
Миссис Форбс одобрительно кивнула и спросила:
— И что же привело тебя сюда, в редакцию нашей скучной провинциальной газеты, в такой замечательный июльский день?
— Я пришла к дедушке, — объяснила Джессика невнятно из-за того, что рот ее был набит конфетами. — Можно к нему?
— Давай!
Миссис Форбс кивнула на дверь, большая белая табличка на которой гласила: «Редактор. Издатель. Владелец. И король!»
— Заходи смелее, дорогая! Он уже два часа работает над передовицей, и ему самое время сделать перерыв.
Улыбаясь, секретарша снова повернулась к компьютеру, а Джессика расправила плечи и решительно вздернула подбородок. Она пришла к дедушке с чрезвычайно важной миссией, поэтому не могла позволить себе допустить какую-нибудь ошибку. С этими мыслями девочка важно протопала к двери и настежь распахнула ее.
Джон Рейнолдс с удивлением воззрился на ее улыбающееся личико из-за своего огромного письменного стола. Его густые седые волосы топорщились во все стороны, и Джессика подумала, что ему давно пора к парикмахеру. Собственно, к парикмахеру не мешало бы сходить и ее папе, да и ей самой. Дедушка радостно махнул ей рукой:
— Привет, золотко! Иди-ка сюда, поцелуй своего любимого и гениального деда!
— Ты мой единственный дед и на самом деле гениальный, — ответила Джессика, не сомневаясь, что именно такого ответа он и дожидается. Собственно, он приходился ей прадедом, дедушкой ее отца, но других дедушек у нее не было, а даже если бы их было сто, Джон оставался бы самым любимым. Она обежала вокруг стола и звонко поцеловала его в щеку, по-прежнему стараясь прятать пакет за спиной.
Дед сиял улыбкой:
— Что же заставило тебя прийти сюда, вместо того чтобы играть с ребятами?
Джессика уселась на стул возле Джона. Может, ей следовало бы одеться как-нибудь особенно по такому случаю? Дедушке нравилось видеть ее в нарядных платьях, а сейчас на ней были потертые джинсы и выцветшая майка. Она нахмурилась, посмотрев на свои ноги, потому что обе туфли были дырявыми. Девочка вздохнула — все равно уже поздно!
Он ждал ответа, и Джессика закусила губу, потом промямлила:
— Ну, понимаешь... Я...
Дед больше не улыбался, но понять, о чем он думает, было невозможно.
— Так, так, юная леди! Похоже, вы что-то замыслили!
— Конечно! — воскликнула Джессика, вскакивая со стула и решительно выставляя вперед пакет, который принесла. Поставив пакет на пол, она извлекла из него большого глиняного поросенка-копилку, которого дед подарил ей на прошлое Рождество, и торжественно водрузила его на стол перед ним.
Он откинулся назад в своем кресле и с задумчивым видом засунул за подтяжки большие пальцы обеих рук:
— Это еще что?
— Это все деньги, которые у меня есть! — с горячностью воскликнула девочка. — Надеюсь, этого хватит.
— Хватит на что?
Она снова склонилась над пакетом и на этот раз выудила из него старательно свернутый лист, вырванный из тетради. Сердце ее отчаянно колотилось, и, едва дыша от волнения, Джессика протянула деду бумажку.
Джон положил листок на стол перед собой и аккуратно расправил. Затем, надев очки, начал читать.
Джессика затаила дыхание. Она столько раздумывала над объявлением, которое собиралась дать в газете своего деда! Разве он сам не говорил ей, что с помощью его «Роухайд ревью» можно найти все, что пожелаешь, и избавиться от того, что тебе больше не нужно?
Она провела столько времени, составляя это объявление! Переписывала его снова и снова, стараясь, чтобы оно выглядело как можно лучше и точнее выражало то, что она хотела сказать! Сейчас Джессика уже знала его наизусть, слово в слово:
«Требуется жена. Довольно богатый и красивый Прекрасный Принц, который любит детей и животных, нуждается в жене. Она должна быть красивой и доброй и тоже любить детей и животных».
— Так-так-так... — Дедушка снял очки и в изумлении посмотрел на правнучку. — Значит, Прекрасный Принц, да? А я с ним знаком?
Джессика нервно рассмеялась:
— Конечно, знаком, дедушка! Я написала про нашего папу!
Он кивнул с серьезным видом:
— Я так и подумал, но потом, когда прочел слова «довольно богатый», засомневался, он ли это.
— Но почему? Я слышала, как миссис Форбс говорила, что он завидный жених. Разве это не одно и то же?
— Не думаю. И потом... вряд ли моего внука можно считать Прекрасным Принцем.
Джессика в отчаянии воскликнула:
— Но ведь я должна была написать о нем что-нибудь такое... завлекательное! А то никто не откликнется на объявление!
Джон тихо рассмеялся:
— Неужели это так важно для тебя, детка? Разве папа плохо заботится о тебе или ты несчастлива?
Именно этого вопроса она и боялась, зная, что ответить будет трудно.
— Нет, нет, конечно, папа просто потрясающий... но... но как мама он никуда не годится, понимаешь, дедушка?
— Я думал, у него бывают подружки. Он не ходит на свидания?
Джессика округлила глаза:
— Конечно, ходит. Но все эти подружки... понимаешь, ни одна из них не может называться мамой. Они все хорошенькие и ласковые, но только и делают, что гладят меня по голове, а потом стараются побыстрее куда-нибудь увести папу. А эта Бренди хуже всех.
— Бренди? Бренди Хейкокс?
— Не знаю, как она там называется. Она ненавидит детей, да и собак тоже. Когда она первый раз увидела Флаффи, то даже закричала!
— Дорогая, не забывай, что Флаффи — огромная сибирская лайка с клыками как у волка.
Джессика закусила губу, но потом упрямо возразила:
