Какая-то тень промелькнула за занавесками на балконе. Случайное облачко, прикрывшее луну? Местное привидение?
Нэш скептически ухмыльнулся во тьму и повернулся на бок, решительно взбив подушку. Привидений не бывает.
Что-то нырнуло к нему под одеяло. Что-то прижалось к нему. Нэш окаменел.
Это «что-то» несомненно было женщиной. Горячее, нежное тело прижималось к Нэшу Оуэну, а тонкая ручка обвила его талию. Да, небольшое уточнение: тело было абсолютно нагим.
Аромат персика и лаванды коснулся его ноздрей…
Он обернулся так резко, что закружилась голова. Потом не было ничего, только поцелуи и объятия, объятия и поцелуи… И когда тела любовников вынесло на песок вечности волной нежности, когда мир обрел прежние границы, а ангелы на небесах угомонились окончательно, Нэш простонал сквозь судорожно сжатые зубы:
— Слава Богу… Сэнди!
Она приподнялась на локте, заглянула ему в лицо.
— Нэш, я…
— Нет, я! Я мужчина, мне надо было сразу…
— Глупости, это я, после того, что ты для меня сделал…
— Прекрати спорить, Сэнди Хоук, и дай мне сказать…
— Это ты споришь, Нэш Оуэн…
Вдруг они замолчали и выпалили абсолютно синхронно одну фразу. Этой фразе наверняка больше миллиона лет. И она каждый раз кажется тем, кто ее произносит, очень оригинальной.
— Я люблю тебя!
— Я люблю тебя!
Сэнди и Нэш смотрели друг на друга. Потом Нэш очень тихо и очень торжественно произнес:
Сэнди, любимая… Я могу обещать тебе, что обувью ты будешь обеспечена на всю жизнь, это несомненно, а в остальном… Ты выйдешь за меня замуж?
— О, Нэш! Мои ноги принадлежат тебе, а так же все, что находится выше. Я согласна, согласна, согласна — только прошу, не перепутай и не надень обручальное кольцо мне на ногу!
— Сэнди!
— Нэш!
И они рухнули друг другу в объятия, а луна торжественно залила их белым серебром, обвенчав отныне — и навсегда.
