Эмма пришла к выводу, что если Джон рисковал жизнью ради совершенно незнакомого человека, то ради нее он сделает все, что угодно. И эта мысль помогла ей впервые после смерти Тома ощутить чувство покоя и защищенности. С тех самых пор Эмма начала относиться к Джону с большой теплотой и участием, хотя это чувство никак нельзя было сравнить с тем глубоким, всепоглощающим чувством, которое она испытывала к Тому. Скорее это можно было назвать благодарностью, нежели любовью. И неудивительно: когда они с Джоном познакомились, она была истощена духовно и физически и страдала от одиночества. Джон дал ей возможность вновь обрести почву под ногами, вернул ей интерес к жизни. Понимая это, Эмма тоже старалась быть ему полезной, помогала ему бороться с собственными демонами.
— Я тоже был когда-то женат и жил в Каире, где у меня была москательная торговля — и даже весьма процветающая, — сказал он ей как-то вечером вскоре после того, как спас от расправы черного. Они сидели за столиком ресторана Шарпио и обедали. Джону нравилось, когда Эмма надевала красивое платье и они вместе шли в какой-нибудь дорогой ресторан.
— Детей у нас не было, поэтому, когда был объявлен набор добровольцев, я посчитал своим долгом записаться в армию. Все дела я перепоручил своему партнеру-банкиру. — При этих словах глаза у Джона побелели и приобрели мертвенный, опаловый оттенок. — В армии я пробыл до конца войны, а когда меня демобилизовали и я вернулся в родной город, выяснилось, что за несколько недель до моего возвращения партнер продал мой магазин и сбежал из города, прихватив с собой не только мои деньги, но и мою жену. Я был в отчаянии; все попытки найти беглецов ни к чему не привели.
Далее Джон рассказал, что прожил в Каире еще год или два в надежде, что жена к нему вернется. Потом ему сообщили, что его бывшая супруга отправилась со своим любовником-банкиром на золотые прииски в Колорадо. Джон проследил их путь до Брекенриджа, но потом потерял их след. Выучившись в армии играть в карты, он карточной игрой зарабатывал себе на жизнь, постоянно переезжая из города в город, поскольку, подобно Эмме, был одержим жаждой мести.
Когда Джон замолчал, на лице у него появилось выражение такой глубокой скорби, какой Эмме на лице человека еще видеть не доводилось. Эмма протянула руку и коснулась кончиками пальцев его руки. Она почувствовала, что до нее он никому не рассказывал эту историю и воспоминания, которые он растревожил, причиняют ему сейчас сильнейшую душевную боль.
Джон сжал пальцы Эммы с такой силой, что она едва не вскрикнула, но не отдернула руку.
— Прошли годы после того, как она сбежала, и я уже почти отчаялся ее найти, — продолжил он свой рассказ. — И вот как-то раз, когда я играл в покер в одном из притонов Тайгер-Элли, что в Лидвиле, ко мне подошла одна женщина. Я решил было, что это обыкновенная бродяжка — такой старой и оборванной она мне показалась, но она назвала меня по имени, и…
— Это была твоя жена, — сказала Эмма.
Джон кивнул. У него перехватило горло, и некоторое время он не мог говорить. При этом он с силой впился ногтями в руку Эммы, но женщина даже не поморщилась.
— Она умирала от туберкулеза, — наконец произнес он. — Банкир спустил все их деньги, после чего продал ее в заведение некой мадам в Стилборн-Элли. Эта женщина заставляла ее вытворять немыслимые вещи, но стоило ей только заболеть, как это чудовище в человеческом облике без всякой жалости вышвырнуло ее на улицу, и с тех пор она жила подаянием. — Джон снова сделал паузу, а через некоторое время, когда его гнев поутих, сообщил Эмме, что ухаживал за своей бывшей женой до самой ее смерти. — Я все ей простил, поскольку все еще любил ее. Но я дал себе слово, что отомщу за ее страдания, — сказал он. Наконец-то Эмма поняла причину сжигавшей Джона ярости, выплески которой ей время от времени доводилось видеть. Но эта ярость никогда не обращалась на Эмму, поскольку Джон относился к ней с огромной нежностью, удивительной в таком суровом на первый взгляд человеке. Зато стоило ему только увидеть содержательницу публичного дома, как его глаза всякий раз белели от гнева.
— С тех пор я ненавижу две категории людей — банкиров и содержательниц борделей, — сказал ей Джон, когда они вернулись в Палас и Эмма, закончив выступление, подсела к нему в зале за столик.
Эмма согласно кивнула. Ей и самой такие люди не больно-то нравились. Она осуждала женщин, наживавшихся на продаже себя другими женщинами, и презирала самоуверенных расфранченных банкиров, которые частенько захаживали в Палас. Одного в особенности. Некая проститутка, которой ее сутенер оставил на хранение кругленькую сумму, передала ее этому человеку с тем, чтобы он положил деньги в сейф. Через неделю, когда проститутка явилась за своими деньгами, банкир заявил, что видит ее впервые в жизни и никогда не получал от нее ни цента. Сутенер, ясное дело, избил проститутку до полусмерти.
— Жаль, что нет человека, который мог бы выманить у него эти деньги, отомстив тем самым за обманутую женщину, — сказала Эмма.
— Может, такой человек и найдется, — задумчиво ответил ей Джон.
Так было положено начало их деловому сотрудничеству. Когда на следующий день банкир пришел в Палас, Эмма попросила его о ссуде в двести долларов. Указав на Джона, она сказала, что у него есть акции компании «Минерал Кинг», которые он срочно хочет продать.
— Последние несколько дней он лыка не вяжет, а потому не знает, что компания только что объявила о том, что обнаружено новое богатое месторождение, а это автоматически увеличивает стоимость акций втрое. — Эмма со значением посмотрела на банкира и одарила его ослепительной улыбкой. — Если вы дадите мне взаймы двести долларов, я куплю у него эти акции, верну вам деньги и еще сотню от себя прибавлю — за беспокойство. — Банкир Эмме в ссуде отказал, но после того, как она ушла, направился к столику, за которым сидел Джон, и приобрел у него эти акции. Собственно, на это Эмма с Джоном и рассчитывали.
Акции между тем в цене не поднялись, поскольку никакого богатого месторождения найдено не было; более того, представители компании объявили, что рудники истощились, вследствие чего акции, находившиеся в собственности у мелких держателей, окончательно обесценились. Банкир таким образом остался с носом, но в суд не обратился. Если бы началось разбирательство, выяснилось бы, что он виноват больше, чем кто бы то ни было. Во-первых, он воспользовался полученной от клиентки информацией в личных целях, а во-вторых, покупая по заведомо низкой цене акции у Джона, сознательно шел на обман акционера.
Двести долларов — за вычетом двадцатки, которую пришлось заплатить за подлинные акции компании «Минерал Кинг», — составили чистую прибыль этого предприятия. Деньги это были, конечно, небольшие, но само дело, которое они с такой легкостью провернули, навело Эмму и Джона на мысль, что у них есть определенный талант к такого сорта предприятиям. Занимаясь махинациями, они в полной мере использовали такие присущие им качества, как ум, хладнокровие, актерское мастерство и способность трезво оценивать и просчитывать ситуацию. Совместная деятельность позволяла им не только изыскивать средства на жизнь, но и бороться с терзавшими их демонами прошлого. Эмме, к примеру, было необходимо найти себе какое-нибудь необычное занятие, чтобы заполнить душевный вакуум и иметь рядом человека, который помог бы ей справиться с одиночеством. Темная же сторона натуры Джона требовала, чтобы кто-то расплатился за причиненные ему судьбой обиды и страдания. Кроме того, ему нужна была женщина, которую он мог бы защищать и лелеять; это стало бы своеобразной компенсацией за то, что ему не удалось защитить от зла и несправедливости этого мира свою жену.
