Толпа у здания редакции орала, нестройно выкрикивала лозунги, подвыпившие проститутки хохотали, дети шныряли в толпе и толкались, и слушать комментатора было бы совсем невозможно, если бы не громкоговорители, которые они развесили по всему периметру здания, такие мощные, что их звук разносился по всему Кентервиллю. Виппи Берд сказала, что надо сесть на крыльце главного входа и слушать. Я ответила, что если мы собирались слушать, то лучше было остаться дома. Думаю, Пинк на самом деле огорчился, что мы не остались дома, чтобы как следует послушать трансляцию, но и на улице он веселился не меньше остальных.
Каждый знает, что в тот раз Бастер побил Клея Томаса Бейкера, так что обойдусь без лишних подробностей, а если вам интересно, как это было, пойдите в библиотеку и закажите книги по истории спорта. Конечно, победа далась ему нелегко, и с того времени правое ухо у него навсегда осталось изуродованным, расплющенным. Кроме этой травмы, он получил еще пару хороших ударов, и ему так и не удалось послать противника в нокаут, хотя мы с Виппи Берд тайно молились, чтобы у него это получилось. Бастеру присудили победу по очкам, и когда радиокомментатор объявил, что Бастер Миднайт отныне новый чемпион Америки, толпа слушателей, и вместе с ней и мы, словно взбесилась. Мы с Виппи Берд орали так громко, что потом осипли на целую неделю.
Потом мы все отправились в кафе «Скалистые горы» праздновать победу Бастера, и Виппи Берд сначала хотела отвести Муна домой, но я сказала, что он должен запомнить этот день. Он потом всю жизнь был мне признателен за то, что тогда я позволила ему остаться с нами, и часто с удовольствием вспоминал тот вечер.
Чик и Пинк на радостях заказали нам всем по одному мартини и одну бутылку шампанского на всех и перец чили на закуску. Я дала Муну серебряный доллар, и послала его попытать счастья на игральном автомате, и сказала, что если он выиграет – то выигрыш пополам, а это означает, что я была очень пьяна, ведь обычно с деньгами я очень аккуратна.
Мы никак не могли позволить, чтобы этот вечер прошел просто так, потому что, во-первых, Бастер сегодня победил и стал чемпионом, и, во-вторых, Мун с моей серебряной монетой сорвал на игральном автомате джекпот в шестьдесят долларов. Я отсчитала ему половину, и Виппи Берд наказала ему больше никогда не играть на автоматах, потому что отныне он будет только проигрывать, а пока что она дала ему один доллар, а остальное, сказала она, будет первым взносом в фонд, из которого он оплатит свое обучение в колледже. А на свою долю мы с Пинком уже назавтра купили подержанный микроавтобус марки «Плимут» с деревянными бортами, на который копили уже давно.
У нас с Виппи Берд долго не укладывалось в голове, что мы могли выиграть столько денег и именно в ту великую ночь, ночь окончательной победы Бастера Миднайта, которую Виппи Берд с тех пор называла не иначе как ночь, когда Эффа Коммандер сорвала джекпот.
11
Поскольку Пинк и Чик были заняты в горной отрасли, которая имела оборонное значение, то считалось, что они и так выполняют свой долг перед страной. Более того, людей, которые по разным причинам отказывались или не могли брать в руки оружие, федеральное правительство направляло в Бьютт для работы на шахтах. Пинк и Чик долго совещались друг с другом, следует ли им записываться добровольцами, и приходили к выводу, что сейчас им не время покидать нас с Виппи Берд, потому что Мун еще не вырос, а другой ребенок должен был вскоре родиться. Я имею в виду моего ребенка. Я опять была беременна, и Пинк боялся, что у меня опять возникнут какие-нибудь проблемы со здоровьем. Я тоже хотела, чтобы он остался со мной рядом, хотя знала, что в этот раз со мной все будет в порядке, по крайней мере, никаких тревожных признаков не было.
Сначала нас с Виппи Берд радовало, что они не ушли в армию, но мы знали, что рано или поздно это все равно произойдет, как бы и сколько бы они ни убеждали нас в обратном. Как раз об этом мы и разговаривали с Виппи Берд по дороге в магазин «Хеннесси» за лыжным костюмом для Муна. Из магазина мы отравились в кафе-кондитерскую, чтобы угостить Муна горячим шоколадом и куском яблочного пирога.
– Чик говорит, что не пойдет в армию и не оставит меня, – сказала Виппи Берд, салфеткой вытирая следы шоколада с губ Муна. – Хочешь еще зефира, детка?
– Я не детка, – ответил ей Мун.
– Конечно, нет, – подтвердила Виппи Берд. – И очень скоро ты станешь главным мужчиной семьи.
Я отложила вилку, и мы с Виппи Берд посмотрели друг на друга.
– Наверно, так оно скоро и будет. Они ведь хотят уйти, ты же знаешь, – сказала она. – Причем оба вместе, что хуже всего, ведь наши ребята не станут прятаться от опасности. Уверена, они твердо решили уйти.
– Чик что-нибудь говорил тебе? – спросила я.
– Нет. А Пинк?
– Тоже нет, – я покачала головой, – но я же его знаю: он хочет уйти, просто боится за ребенка, это его и держит.
– Боится за тебя, иными словами, что с тобой опять что-нибудь случится и ты останешься без его помощи.
– Ничего со мной не случится. У тебя есть ребенок, и я тоже смогу родить.
– Разумеется, – сказала Виппи Берд. – И, кроме того, у тебя есть еще я.
Она могла бы этого и не говорить, ведь то, что я всегда могла на нее положиться, было вернее любой самой верной истины. Потом она вдруг предложила одну вещь, такую очевидную, что странно было, как мы до нее не додумались раньше. «Знаешь, Эффа Коммандер, мы ведь могли бы жить вместе, у тебя же в доме две отдельные спальни, вот мы с Муном и займем одну из них. Так и за квартиру надо будет платить меньше, и я буду рядом, если понадобится».
Это был неплохой выход из положения, и, обсудив все еще раз, мы решили так и поступить. Пинк, однако, некоторое время колебался. «А если все-таки что-то случится…» – сомневался он.
– Да ну, что такое может случиться? – возразила я. – Кроме того, вместо одного за мной будут ухаживать двое – Виппи Берд и Мун.
– Ну, раз так, – кивнул Пинк, – то у меня отлегло от сердца.
Я знаю, что его неотвязно преследовала картина, как я в одиночестве умираю на окровавленном полу, поэтому я положила голову ему на плечо и сказала, что предпочла бы, чтобы он остался, но он нужен своей стране так же, как и мне. Мне было страшно рожать без мужа, но я не хотела становиться преградой на его пути.
Чик сказал, что раз мы будем жить вместе с Виппи Берд, то он спокоен на тот счет, что она не загуляет.
– Да неужели? – сразу откликнулась Виппи Берд. – У меня теперь будет с кем оставить Муна, а сама я буду свободна как птица.
– Мертвая птица, если я тебя поймаю, – сказал Чик, и мы засмеялись, потому что Виппи Берд никого так не любила, как своего мужа, и была самой верной на свете женой. И Чик это прекрасно знал.
Ребята не дали нам больше времени на размышления и уже на следующий день записались добровольцами. На призывной пункт они пришли вместе, специально для того, чтобы вероятность оказаться в одной части, где они смогут поддерживать друг друга, была больше. «Вероятность вместе отправиться в ад или в рай», – сказала Виппи Берд. Я тоже об этом подумала, только промолчала. В дальнейшем мы с Виппи Берд много разговаривали на эту тему и окончательно убедили друг друга в том, что, если бы они записались в разное время и попали в разные части, по крайней мере, один из них имел бы шанс уцелеть.
