Она верила, что Ричард сдержит свое слово и не потащит ее в постель насильно. Если она сумеет сказать «нет» так, чтобы это прозвучало убедительно, он не тронет ее.
Но никакие усилия воли не могли здесь помочь. Ведь именно Ричард первым пробудил в ней страсть, нашел ключик, запускающий тайные механизмы чувственных желаний. И теперь она была не властна над своим телом.
8
Ричард приблизился к ней и остановился за ее спиной. Нора вздрогнула и напряглась, собирая силы для сопротивления. Он легко коснулся губами нежной кожи на ее затылке, потом начал вынимать шпильки, удерживающие тугой узел волос. Темные шелковистые пряди свободно рассыпались по плечам.
— Не надо, — взмолилась Нора. — Не надо прикасаться ко мне. Я не хочу этого.
— Ах ты моя прелестная лгунья, — проговорил он, целуя ее в плечо у основания шеи. — Я ведь знаю, что на самом деле именно этого ты и хочешь.
Он обнял ее, затем передвинул ладони слегка вперед и вверх, так что большие пальцы коснулись нижних половинок грудей. Сквозь тонкий крепдешин блузки Нора чувствовала приятное возбуждающее тепло его рук. Она застыла в нерешительности, не зная, какую тактику защиты лучше выбрать: открытое сопротивление или демонстрацию полного равнодушия.
Решив, что лучше притвориться бесстрастной, она застыла, стараясь не реагировать на щекочущие прикосновения его губ к своей шее. Полностью поглощенная этим пассивным сопротивлением, Нора не заметила, когда и как проворные пальцы успели расстегнуть ее блузку. Она спохватилась только в тот момент, когда теплые ладони обхватили ее груди, защищенные лишь крохотными кусочками атласа и кружев.
Это была неожиданная и очень серьезная опасность. Легонько потирая большими пальцами соски, он прошептал, щекоча губами ей ухо:
— Зря притворяешься. Я отлично знаю, что тебе не все равно. Я слышу, как стучит твое сердце и как часто ты дышишь.
— Это от отвращения, — хрипло проговорила Нора.
Ричард рассмеялся.
— Мне нравится, когда женщина слегка сопротивляется.
— Если вы сию же минуту не уберете руки, узнаете, что значит настоящее сопротивление.
— Осторожнее, — предупредил он. — Ничто так не воспламеняет мужчину, как борьба.
Решив, что он сказал это только для того, чтобы добиться от нее полной покорности, Нора резко повернулась к нему лицом и занесла руку для пощечины.
Но ударить не успела, потому что Ричард схватил ее за запястье. Она непроизвольно охнула от боли, и он сразу же ослабил давление.
— Прости, я забыл про этот синяк. — Затем, легко удерживая ее руку, он подставил щеку. — Можешь ударить, если от этого тебе полегчает.
Насмешливая улыбка, с которой он произнес эти слова, была подобна спичке, поднесенной к бочке с порохом.
— Несомненно, полегчает, — сказала Нора, притворно-сладко улыбаясь в ответ. И, замахнувшись левой рукой, со всей силы залепила ему пощечину.
Удар, звук которого напомнил выстрел, был таким сильным, что голова Ричарда резко отклонилась в сторону. На мгновение они оба замерли. Затем, увидев, что Ричард медленно поднимает руку, Нора испуганно отпрянула.
Заметив ее непроизвольное движение, Ричард успокаивающе сказал:
— Все в порядке. — Он осторожно потрогал щеку. — Я просто оцениваю степень повреждения.
Потрясенная до глубины души, сожалея, что позволила себе эту вспышку гнева, она поспешно проговорила:
— Простите. Я не должна была делать этого.
— Я сам напросился. Правда, ты застала меня врасплох…
Воспользовавшись моментом, Нора принялась торопливо застегивать блузку.
— Я ожидал удара с правой руки, — продолжил он, — но никак не с левой. Оказывается, ты отлично владеешь обеими.
В его голосе не было никакой угрозы, только удивление. Нора вздохнула свободнее. Видимо, опасность миновала.
Она победила.
Заправив блузку в юбку, она проговорила, стараясь, чтобы голос звучал как можно увереннее и спокойнее:
— Теперь, когда вы поняли, что я не из тех женщин, с которыми можно шутить, позвольте мне надеть плащ и уехать.
— Моя милая Нора, — сказал он с дьявольской улыбкой, — ты выиграла лишь небольшую стычку, но не все сражение.
При всем желании она бы не успела среагировать на угрозу, прозвучавшую в его голосе. Она не поняла, как это произошло. Одно молниеносное движение, и она оказалась лежащей на спине, на ковре из белоснежной овчины, придавленная сверху тяжестью его веса.
На секунду Нора замерла от неожиданности, потом начала бороться. Ричард осторожно отвел ее руки за голову и крепко прижал их к ковру. Нора продолжала отчаянно извиваться, потом вдруг поняла, что сопротивление и в самом деле разжигает желание, причем не только в нем, но и в ней самой, и затихла.
— Ладно, — с улыбкой сказал Ричард. — Если за пять минут не смогу добиться от тебя признания, что ты хочешь меня, я оставлю тебя в покое.
Он взял свободной рукой ее за подбородок, наклонил голову и нежно поцеловал. Нора стиснула зубы, и тогда он начал покрывать легкими, как прикосновение бабочки, поцелуями ее щеки, виски, закрытые веки. Когда он снова коснулся губ, ей пришлось удвоить усилия, чтобы удержать рот закрытым и не допустить вторжения внутрь.
Если бы его поцелуи были жесткими, требовательными, ей было бы гораздо легче сопротивляться. Но эти нежные ненавязчивые прикосновения обманывали, завлекали, обещали наслаждение.
Когда он обвел кончиком языка контур ее губ, Нора невольно затрепетала. Тем временем медленно и неторопливо он снова расстегнул на ней блузку, распахнул ее и уткнулся лицом в ложбинку между грудями.
— Не надо, пожалуйста не надо, — прошептала Нора, чувствуя его влажное дыхание на своей груди.
Мгновение спустя он нащупал впереди застежку бюстгальтера, расстегнул и получил свободный доступ к темно-розовым соскам. Когда он принялся ласкать их ртом и пальцами, Нора не выдержала и застонала от почти невыносимого наслаждения.
Ричард протянул руку вниз и снял с нее туфли, потом провел рукой вдоль затянутой в нейлон стройной ноги, до округлого колена и выше, пока не нащупал участок голой кожи над кружевной резинкой чулка. Задержавшись там на мгновение, он продвинул руку еще дальше и коснулся выреза атласных трусиков. Кончики пальцев пробежали вдоль выреза вверх, почти до талии, и затем снова спустились вниз, лаская внутреннюю поверхность бедра.
Нора чувствовала, что побеждена. Все ее тело горело огнем, дышало желанием. Все потеряло смысл, кроме этого мужчины и того, что он делал с ней. Не было ни прошлого, ни будущего, только настоящее, то, что происходило здесь и сейчас, порождая всепоглощающую, захлестывающую страсть.
Но, вместо того чтобы удовлетворить эту страсть, Ричард неожиданно убрал руку.
