Выйдя из бани, Ахмед направился в парикмахерскую, а Омара отправил по магазинам за новой одеждой. Модельная стрижка, бритье и маникюр завершили превращение террориста в преуспевающего бизнесмена. Когда специалист по маникюру заканчивала обработку его ногтей, в парикмахерскую вошел Омар. На нем был только что приобретенный черный костюм, серая рубашка и галстук. В руках Омар держал дорожную сумку-чемодан на длинном ремне, куда переложил личные вещи из своего рюкзака. Купленные же в Нижнем Новгороде штормовки, штаны, рюкзаки и грубые ботинки он, прежде чем отправиться за покупками, упаковал в один из туристических рюкзаков и выбросил в мусорный контейнер в первом попавшемся дворе, откуда их в течение получаса растащили местные бомжи. По требованию своего вожака Омар также постригся, после чего вызванная Ахмедом девушка-косметолог подправила его брови.
Сидя в соседнем кресле, Ахмед наблюдал за ее работой. У девушки оказались длинные ловкие пальцы и ладная спортивная фигура. Прикасаясь руками ко лбу Омара, она чуть наклонялась вперед, при этом узкий трикотажный топ плотно облегал ее высокую полную грудь. Всякий раз, когда это случалось, Ахмед впивался взглядом в ее бюст, мысленно представляя, как проводит рукой по ее оголенным грудям с розовыми пупырчатыми сосками. Привычная одежда, аккуратная стрижка и идущий от кожи запах дорогой туалетной воды заметно подняли ему настроение и вновь пробудили притупленное страхом и грозящей опасностью сексуальное желание. Все русские парикмахерши шлюхи. И эта девчонка наверняка расстелется перед ним, стоит помахать у нее перед носом стодолларовой бумажкой. Дьявол! Если бы Омар задержался с подбором костюма, вполне можно было бы запереться с девчонкой в отдельном кабинете и разложить ее прямо на полу или на ее собственном педикюрном кресле. Конечно, можно сделать это и сейчас. Омар не посмеет возразить, но, промолчав, не одобрит его действия. Этот фанатик, запрограммированный на выполнение цели, в любом потакании плотским страстям видит проявление слабости. А демонстрировать перед ним слабость никак нельзя. Слабость вождя подрывает у последователей веру в него.
– Я закончила, – объявила девушка-косметолог и с вопросительным взглядом: чего еще желаете, повернулась к Ахмеду.
«Тебя и немедленно!» – хотел ответить он, но сдержался.
– Сколько мы вам должны? – Он решительно поднялся с кресла, вслед за ним то же самое сделал и Омар.
Девушка назвала сумму. Ахмед расплатился и, больше не глядя на нее, направился к выходу. На улице, подождав, когда к нему присоединится Омар, он шагнул к краю тротуара и поднял руку. Возле двух с иголочки одетых мужчин остановился проезжающий мимо частник.
– Бар «Медуза», – объявил Ахмед, усаживаясь в машину.
– «Медуза», у морского порта? – с недоверием переспросил водитель.
– Не знаешь дороги? – криво усмехнулся Ахмед.
Водитель неопределенно хмыкнул в ответ, но через двадцать минут остановил машину напротив броской вывески, украшенной изображениями морских звезд и медуз. Не глуша двигатель, он обернулся к пассажирам и, назвав цену, добавил:
– Только ждать я не буду.
– И не надо.
Расплатившись с извозчиком, Ахмед в сопровождении Омара направился к дверям бара. За спиной послышался звук двигателя отъехавшей машины. Такая поспешность свидетельствовала, что место пользуется в городе дурной славой. Ахмед взялся за массивную дверную ручку и потянул ее на себя, но дверь не поддалась. Бар оказался заперт. Ахмед недовольно поморщился и, сделав знак Омару, отошел в сторону. Боевик выступил вперед и, резко размахнувшись, врезал по двери кулаком так, что задрожала дверная коробка. Уже через несколько секунд послышались шаги, лязгнул дверной засов, и на пороге возник коротко стриженный крепыш в темно-бордовой водолазке и черной кожаной жилетке.
– Кто такие? Чего надо? – спросил он, смерив незнакомцев пристальным взглядом.
В любом другом случае он бы вытолкал незваных гостей взашей, у вышибалы имелся богатый опыт подобных действий. Но тот же опыт подсказывал, что посетители, готовые снести с петель запертую дверь, требуют к себе более уважительного обращения.
– К Алику, – небрежно бросил Ахмед.
На лице вышибалы отразилась напряженная работа мысли. В «Медузу» редко забредали чужие, и то лишь по ошибке и только один раз. Своих же вышибала знал в лицо, а стоящих перед ним людей видел впервые. В то же время они знали бармена Алика и, следовательно, не могли быть чужаками. Наконец вышибала посторонился и, впустив посетителей, тут же запер за ними дверь.
Не дожидаясь крепыша, Ахмед с Омаром прошли в зал, на стенах которого висели чучела морских рыб, остроги и китобойные гарпуны. В зале было сумрачно. За единственным накрытым столиком пили пиво и закусывали жареными крабами двое молодых людей. Небрежно отодвинутый в сторону третий стул и третий стакан на столике указывали, что компанию им составлял открывший дверь крепыш. Напротив молодых людей, на невысокой эстраде, разминались или репетировали три танцовщицы из местного варьете. Девицы были одеты в насквозь пропитавшиеся потом гимнастические купальники. И, взглянув на них, Ахмед подумал, что может быть привлекательного для наблюдающих за танцовщицами парней в пахнущих потом женских телах. Сбоку от эстрады располагалась причудливо изогнутая барная стойка, за которой долговязый бармен протирал разнокалиберные стаканы. Ахмед безошибочно направился к нему:
– Алик?
– Мы знакомы? – поинтересовался бармен, не выказав при этом особого удивления.
– Я от Мартына, к Адмиралу, – произнес Ахмед условную фразу.
Бармен кашлянул, поставил на стойку стакан, который до этого держал в руках, и, потупив взгляд, тихо произнес:
– Вряд ли я смогу вам помочь, но если вы оставите номер своего телефона…
Ахмед не дал ему договорить:
– Мы подождем его здесь!
Он развернулся и, отойдя от стойки, уселся за столик, расположенный как раз напротив входа в пивной зал. Омар выдвинул из-за стола свободный стул, чтобы стол не ограничивал его маневра, и уселся рядом с вожаком. Бармен, глядя на них, молча пожевал губами, потом скрылся в служебном помещении и, выйдя оттуда через пару минут, что-то сказал разминающимся на эстраде танцовщицам и глазеющим на них парням. И те и другие мгновенно покинули пивной зал, лишь бармен, как ни в чем не бывало, продолжил протирать стаканы. Ахмед положил руки перед собой так, чтобы был виден его шестнадцатитысячный «Корунд», и изредка посматривал на часы. Ровно полчаса в баре ничего не происходило. Когда же бармен принялся по третьему разу протирать свои фужеры и стаканы, в зал пружинящей походкой вошел светловолосый молодой мужчина в светлых джинсах и ярко-красной курточке-ветровке со вздыбленным конем – эмблемой «Феррари» на груди. Кивнув бармену, он прошел к столику, за которым расположились Ахмед и Омар, и, остановившись в нескольких метрах от них, поинтересовался:
– От Мартына?
Ахмед утвердительно кивнул. Поклонник «Феррари» улыбнулся, перевел взгляд на Омара и, не оборачиваясь к Ахмеду, сказал:
