Дверь управления нам открыл усталого вида помощник дежурного. Я попытался показать ему свое удостоверение, но Жуйков, ухватив меня за руку чуть выше локтя, быстро утащил за собой. Вслед за ним я поднялся на третий этаж. Полковник своим ключом отпер дверь одного из кабинетов, как я понял, своего собственного, так как там находился только один рабочий стол. Из ящика этого стола он достал другой ключ и, выйдя из кабинета в коридор, открыл им соседнюю дверь.
– Мой заместитель сейчас в командировке, так что можешь располагаться здесь, – объявил он, пропуская меня вперед.
Пока я осматривался в кабинете, который был явно меньше кабинета начальника отдела, но из-за отсутствия приставного стола для совещаний и книжного шкафа казался просторнее, Жуйков куда-то исчез. Я уже начал гадать, сколько мне придется его ждать, но тут он появился вновь, неся в руках стопку розыскных дел. Хлопнув ее на стол, Жуйков объявил:
– Полковник Бондарев просил приготовить для тебя наши оперативные материалы по местным ОПГ. Так что изучай. Если что, я рядом. Мой телефон… – он указал взглядом на стоящий на столе аппарат внутренней связи и продиктовал трехзначный номер. – Советую обратить внимание на группировку Адмирала, – добавил он и скрылся за дверью.
32. Овчинников
УФСБ Приморского края, Владивосток, 14 марта, 04.50
Я читал написанные сухим канцелярским языком протоколы допросов участников захвата рыболовного траулера и все более раздражался оттого, что не могу представить себе этих бандитов. Записанные в протокол выхолощенные фразы их ответов, конечно же, ничего общего не имели с реальной картиной происходящего.
Следователь: «Вы признаете, что незаконным путем проникли на судно?» Обвиняемый Сапанов: «Мы действовали в точном соответствии с указаниями судовладельца. Не вижу в этом ничего противозаконного».
Следователь: «Как вы объясняете наличие на судне огнестрельного автоматического оружия?» Обвиняемый Завгородний: «Сотрудники нашего охранного предприятия были вооружены только гладкоствольными помповыми ружьями, выданными им на законном основании. По поводу другого оказавшегося на судне оружия ничего сказать не могу».
Следователь: «Матросы судовой команды утверждают, что захватчики избивали их. Вы признаете этот факт?» Обвиняемый Желябов: «Нет, не признаю. Лично я никого не избивал и готов подтвердить свои показания на очной ставке с любым из членов команды».
Следователь: «Вы признаете, что оказывали сопротивление сотрудникам правоохранительных органов?» Обвиняемый Завгородний: «Обязанностью охранников является защита охраняемой собственности. Вполне естественно, что сотрудники нашего охранного предприятия попытались не допустить на принадлежащее нашему заказчику судно вооруженных людей. Однако, как только нам стало известно, что они являются представителями правоохранительных органов, они были немедленно пропущены на борт».
Вот сука!…были немедленно пропущены на борт. Да если бы мы не уложили вас мордами на палубу и не уперлись стволами в затылки, хрен бы вы прекратили сопротивление и бросили оружие! Кстати, об оружии! Я что-то не помню, чтобы у захватчиков было хоть одно помповое ружье, зато автоматов на палубе валялось с избытком. Неужели никто не догадался снять с них отпечатки пальцев, чтобы потом припереть этими автоматами бандитов к стенке?! И почему этот Завгородний не попался мне на судне?! Уж я бы заглянул ему в глаза, а заодно и зубы пересчитал. Да пираты друг друга по фамилиям и не называли, только по кличкам. Помню, чаще всего орали: Тигр. Да, именно Тигр! А я даже не удосужился познакомиться с этим зверем.
Перевернув последний протокол, я наткнулся на справку, составленную каким-то местным опером, где он докладывал, что уголовное дело, заведенное по факту захвата гражданского судна вооруженными лицами, явно буксует, а все проходящие по делу подозреваемые выпущены из-под стражи. Дочитав справку до конца, я с остервенением захлопнул папку и схватился за трубку телефона. Подполковник Жуйков ответил сразу, словно все это время ждал моего звонка.
– Не могу я больше читать про это издевательство над законом! Растолкуйте мне, ради бога, своими словами, что у вас в городе творится! – чуть не со слезами на глазах взмолился я.
– Сейчас зайду, – ответил мне Жуйков.
Он появился спустя минуту с двумя стаканами чая в руках. Один поставил передо мной, а из другого, что стоял в подстаканнике, отхлебнул сам. Я последовал его примеру. Чай оказался не горячий, но чрезвычайно крепкий. Настоящий чифир, да еще без сахара. Удивительно, как полковник его пьет. Жуйков сделал еще один глубокий глоток, потом поставил стакан на стол и спросил:
– Что, не нравится, когда вы захватываете бандитов, а прокуратура их выпускает? Мне тоже не нравится. Да тут ничего не попишешь. Приходится сжимать кулаки и терпеть. И пока там нет порядка, так и будет! – Выпустив пар, он более или менее успокоился и уже прежним голосом продолжал: – Теперь по поводу интересующей тебя обстановки в городе. Была у нас до 99-го года группировка некоего Боцмана. В последний год этот Боцман здорово приподнялся. Районный авторынок у конкурентов отбил, еще ряд прибыльных точек взял под свой контроль. Успехи Боцмана связывали с появлением в его группировке бывшего морского пехотинца, который возглавил одну из его бригад. А в 99-м Боцмана убили. Причем не просто застрелили, а вывезли ночью в лес и там сожгли. Практически одновременно с Боцманом были убиты еще три человека из его ближайшего окружения. За одну ночь была обезглавлена вся группировка. А затем в городе появился некий Адмирал, который объявил себя хозяином боцманской территории. Мы ожидали в городе новой криминальной войны. Как-никак, Боцман оставил после себя богатое наследство, в дележе которого должны были поучаствовать все городские группировки. Но этого почему-то не произошло. Криминальные авторитеты признали за Адмиралом право хозяйничать на бывшей боцманской территории.
– И кто такой этот Адмирал? – не выдержал я.
Но подполковник Жуйков сделал вид, что не услышал моего вопроса, и продолжал:
– В том же 99-м году, уже после убийства Боцмана, в городе появляется частное охранное предприятие «Варяг». Возглавляет его уволившийся в конце 98-го года из рядов Вооруженных Сил бывший капитан морской пехоты Илья Завгородний.
– Завгородний?! – воскликнул я. – Тот, что участвовал в захвате траулера.
– Он самый, – кивнул головой Жуйков.
– Так он и есть тот Адмирал!
Но начальник антитеррористического отдела, похоже, не разделял моей уверенности:
– Практически одновременно с Завгородним из той же части уволилось еще трое офицеров морской пехоты, – Жуйков пододвинул к себе одну из папок, полистал ее и, ткнув пальцем в найденную страницу, сказал: – Вот, капитан Сапанов и старшие лейтенанты Вешняков и Желябов.
– Сапанов и Желябов тоже были на траулере, – вспомнил я.
– Верно. А за два года до этого, в конце лета 96-го, все четверо проходили свидетелями по делу об убийстве офицера из их части и его жены. Следствие пришло к выводу, что убийства совершены проникшими в часть неизвестными, что, однако, вызывает большие сомнения.
