— Скажем так: он может позволить себе многие вещи.
— Он женат?
— Нет. Но обслуживающий персонал ресторана об этом не знает.
Начо кивает, ухмыляясь.
— Какие же вы, женщины, коварные.
— Ты себе даже не представляешь, — шепчу я, отпивая глоток колы.
Появляется официант и записывает наш заказ. Мы заказываем лангуста и карпаччо из говядины с пряностями, а на второе — свиное филе в бурбонном соусе. Как и следовало ожидать, все на высшем уровне.
В половине десятого смотрю на часы. Наверное, Эрик, начальница и остальные приглашенные уже здесь. Я знаю, что Эрик очень пунктуальный, и понемногу начинаю нервничать. Я всего в нескольких метрах от него, и это волнует меня, но я, пользуясь случаем, получаю удовольствие от чудесного ужина с Начо.
На десерт заказываем клубнику и шоколадное фондю. Забавляясь, поглощаем вкуснейшие блюда и в десять вечера решаем закончить ужин.
— Уже пришел мой муж, сеньор Циммерман? — спрашиваю я официанта.
Официант кивает, и, хотя все сжалось внутри, я намерена завершить начатое:
— Будьте так любезны принести мне лист бумаги, конверт и ручку.
Мужчина выходит, а Начо шепчет:
— Что ты собираешься делать?
— Поблагодарить его за ужин.
— Ты с ума сошла?
— Вероятно, но я уверена, что ему это понравится.
Когда официант возвращается, я пишу на принесенном им листе:
Уважаемый сеньор Циммерман,
спасибо вам за то, что показали мне это необыкновенное место и за ужин для двоих, которым мы насладились за ваше здоровье. Десерт был, как всегда, великолепным, непревзойденным. Кстати, с днем рождения. Скотина!
Девочка призрачных е-мейлов
Кладу записку в конверт и поясняю официанту:
— Пожалуйста, передайте это письмо вместе с клубнично-шоколадным тортом, когда попросят принести десерт.
Сказано — сделано. Начо встает из-за стола, берет меня под руку, и мы исчезаем. Как бы мне хотелось увидеть в этот момент лицо Эрика!
50
В одиннадцать с трудом заставляю Начо отвезти меня домой. Уверена, Эрик обязательно прочитает записку и его реакция не заставит себя ждать.
В половине двенадцатого я брожу по квартире, не сняв туфли. Убеждена, что это его зацепит и он придет. Я жду его в любой момент.
В полночь закрадывается сомнение. Может быть, они начали играть и не попросили десерт?
В час, разочарованная тем, что мой план не сработал, бросаю с размаху туфли на диван — как раз в тот момент, когда звонит мобильный. Пулей лечу за ним. Это сообщение от Эрика. Руки дрожат. Читаю: «Спасибо за поздравление, сеньора Циммерман».
Оторопев, перечитываю. И это все?! Он больше ничего не собирается сделать или сказать?
В жутком настроении швыряю телефон и выпиваю немного кока-колы. Мне хочется взять мобильный и отругать Эрика по полной. Но нет. Теперь все, с ним все кончено.
Скрепя сердце, распускаю волосы, снимаю красивое платье и шикарное нижнее белье, которое купила сегодня вечером. Напяливаю пижаму с голубыми облаками и иду в ванную смывать макияж. Беру ватный тампон и начинаю вытирать один глаз. Вытираю тушь круговыми движениями и не могу выбросить Эрика из головы.
Вдруг кто-то стучит в дверь. Сердце чуть не выскакивает от волнения. Бросаю тампон и бегу посмотреть в глазок.
Теряю дар речи — на пороге стоит Эрик! Не подумав, как выгляжу, открываю и оказываюсь с ним лицом к лицу. О, Эрик!
— Сеньора Циммерман?
Он сногсшибательно выглядит в темном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротником. Он, как всегда, такой мужественный, а его лицо… О, его лицо! Я обожаю сердитое выражение его лица!
— Согласна… я — ужасная.
— Ты посмела сказать в «Moroccio», что ты — сеньора Циммерман?
Делаю шаг назад. Он — шаг вперед.
— Да… прости… прости, но мне нужно было тебя разозлить.
— Разозлить меня?
Он делает еще один шаг вперед. Я — назад.
— Эрик, послушай, — быстрым движением убираю волосы с лица. — Я знаю, что плохо поступила. Злоупотребила твоей щедростью и провела сотрудников ресторана. Обещаю, что возмещу всю стоимость ужина. Но, клянусь, я сделала это, чтобы ты разозлился и пришел ко мне домой, и тогда…
— Что тогда?
У него гневный, даже свирепый взгляд. Но я продолжаю. Это единственная возможность. Он передо мной, и я не могу этим не воспользоваться.
— Мне нужно попросить у тебя прощения за то, что была такой глупой и уехала из Саары и… — вздыхаю и пожимаю плечами. — Мне тебя очень не хватало, Эрик. Я люблю тебя.
Выражение его лица смягчается.
О да!.. О да!
Мое сердце почти выскакивает из груди от счастья, а Эрик делает шаг вперед и обнимает меня. Поднимает меня на руки, и я обвиваю его шею руками. Я больше никогда его не отпущу.
Мы молчим, наслаждаясь близостью друг друга. Эрик целует меня в шею и еще крепче прижимает к себе.
— Я люблю тебя и не могу ничего с этим поделать, малышка.
Я правильно расслышала?!
Он сказал, что любит меня?
Я смеюсь от счастья и страстно целую его в губы, а когда отстраняюсь, тихо говорю:
— Если это правда, не вздумай больше исчезать.
— Это ты уехала.
— Ты меня выгнал.
— Я сказал тебе остаться.
— Ты меня выгнал!
Начинается!
Он кивает, и я продолжаю:
— Я просила у тебя прощения в письмах, но ты даже не соизволил на них ответить.
Он нежно улыбается и делает то, от чего я схожу с ума. Проводит языком по моей верхней губе, затем по нижней и, перед тем как поцеловать меня, шепчет:
— Я простил тебя раньше, чем ты ушла.
— Да?
— Да… медвежонок панда.
— Медвежонок панда? Тебе мало того, что ты называешь меня малышкой, смугляночкой или Джуд… теперь ты меня еще называешь медвежонком пандой?
Улыбаясь, он подносит меня к одному из зеркал, и я не могу удержаться от смеха. Вокруг глаза размазана черная тушь.
Эрик смеется вместе со мной.
— Что ты делала, чтобы у тебя получилась такая красота?
— Смывала макияж. Я нарядилась, как обезьяна, в честь твоего дня рождения, ну и ты, конечно, появился в самый неподходящий момент.
— Дорогая, для меня ты всегда будешь красивой, — отвечает он, улыбаясь.
