— Я поговорю с сеньором Циммерманом.
— Ты с ума сошла?
— Доверься мне, ладно?
Мигель передергивает плечами, садится за стол и продолжает складывать вещи, а я направляюсь в кабинет Эрика. Стучусь и вхожу. Эрик просматривает документы.
— Что вы хотели, сеньорита Флорес?
— Сеньор Циммерман, почему вы не продлили контракт своему секретарю?
Эрик изумленно на меня смотрит.
— О чем вы говорите?
— Мигель собирает вещи. Начальница сказала, что ему не продлевают рабочий контракт.
Он удивлен так же, как и я.
— Если ваша начальница решила не продлевать контракт, значит, у нее были на то причины, вы так не думаете?
— Но это ваш секретарь.
Мужчина, в которого я влюблена, пронзает меня взглядом:
— Он никогда не был моим любимцем, и вы, сеньорита, об этом знаете. То, что этот молодой человек и ваша начальница тратят рабочее время совсем не на работу, мне вовсе не нравится. Уровень его профессионализма, по моему мнению, нулевой.
Оторопев, смотрю на него, а он продолжает свою речь:
— И до того, как вы выкинете один из своих номеров, сеньорита Флорес, позвольте напомнить вам, что такие вещи в компании я позволяю только себе, понятно?
— Это злоупотребление властью, — в шоке говорю я.
— Точно. Но шеф здесь — я.
Я теряю дар речи.
— Сеньорита Флорес, о чем вы пришли меня просить?
Я пронзаю его взглядом.
— Чтобы Мигеля не увольняли. Сейчас очень трудно найти работу.
Эрик пристально смотрит на меня.
— Сожалею, сеньорита Флорес, но ничем не могу помочь.
Хлопает дверь. Из кабинета выходит начальница. Она проходит мимо Мигеля, даже не взглянув на него. Во мне просыпается ярость, и я шепчу, чтобы никто не мог нас услышать:
— Как это ты ничем не можешь помочь? Ты — шеф, черт подери! Эта идиотка, если не назвать еще хуже, нашла себе другого любовничка и поэтому увольняет Мигеля. Эрик, ради бога… ты можешь что-нибудь сделать? Переведи его на другое место. Он был секретарем твоего отца на протяжении многих лет, а также твоим, хоть ты его и недолюбливаешь.
— Тебе настолько важен Мигель?
Я выхожу из себя.
— Он волнует меня не в том смысле, в каком ты думаешь, и не смей меня подозревать, иначе я разозлюсь. Я просто говорю, что Мигель — молодой парень, он не сможет прокормить себя, если потеряет эту работу. А ему нужно платить за крышу над головой и… и… Боооже! Неужели это так трудно понять?
Выражение лица Эрика не меняется, но, почесывая подбородок, он шепчет:
— Я когда-нибудь говорил, что ты очень красивая, когда сердишься?
— Эрик!
— Хорошо, — вздыхает он. — Я поговорю в отделе кадров. Ему продлят контракт, но я сделаю все, чтобы его перевели в другой филиал. Не хочу его здесь видеть, понятно?
— Спасиииииибо!
Мне хочется прыгать от радости, но я сдерживаюсь. Знаю, что Эрик обязательно заставит отдел каддров восстановить Мигеля на работе.
— Кстати, сеньорита Флорес, когда должны продлевать ваш контракт?
— В январе.
Эрик откидывается на спинку кресла и надменно смотрит на меня.
— Будьте осторожны, потому что если я узнаю, что вы вытворите нечто подобное тому, что ваш коллега, в архиве или еще где-нибудь в офисе, вы окажетесь на улице.
У меня, наверное, смешное выражение лица, потому что Эрик ехидно улыбается:
— Что-нибудь еще?
— Нет… хотя да.
Он приподнимает бровь, и я шепчу:
— Вы очень красивый, когда улыбаетесь.
Хихикая, вылетаю из кабинета. Сажусь за стол, и пять минут спустя звонит внутренний телефон Мигеля. Это из отдела кадров. Ему продлевают контракт и оставляют в этом филиале.
55
В понедельник Эрик должен уезжать в Германию. Он просит меня поехать вместе с ним, но я отказываюсь. Сначала он сердится, но я даю ему понять, что, как бы нам ни хотелось быть вместе двадцать четыре часа в сутки, сейчас его племяннику не очень бы хотелось делить его со мной.
Он звонит мне вечером, и мы болтаем более трех часов. Он рассказывает, как он страшно по мне скучает, а я — как тоскую без него.
Во вторник после работы решаю сходить в спортзал. С того момента, как у нас с Эриком все наладилось, практически не было времени на тренировки. Благодаря беговой дорожке и спиннингу я наконец расслабляюсь. Я вся мокрая от пота. Да… тренер по спиннингу знает свое дело. Именно это мне и было нужно. Вхожу в душевую, раздеваюсь и становлюсь под струю воды. О, как приятно! Освежившись, подхожу к джакузи и, никого не увидев, решаю немного там понежиться.
— Джудит? — слышу позади голос.
Оглядываюсь. Ко мне подходит молодая женщина:
— Привет, ты меня не помнишь?
Всматриваюсь. Не могу сообразить, откуда я ее знаю, хотя она мне определенно кого-то напоминает.
— Я — Мариса. Мариса де ла Роса. Мы познакомились летом в Саара-де-лос-Атунес, на вечеринке «ревущих двадцатых». Нас познакомила Фрида. Теперь вспоминаешь?
Я в мгновение ока понимаю, о чем она говорит:
— О, да… я тебя вспомнила. Ты из Уэльвы, не так ли?
— Совершенно верно. — Мариса улыбается, удерживая полотенце на бедрах. — Как у тебя дела?
— Устала. Я только что занималась спиннингом и теперь как заново родилась.
Мариса смеется:
— О, а я не могу заниматься спиннингом, после него я просто как выжатый лимон. Ты идешь в джакузи?
— Да, собиралась.
— Гениальная идея, пойдем вместе.
Некоторое время мы болтаем о том о сем, и пока пузырьки воздуха спокойно лопаются вокруг нас, внутри меня все клокочет. Я помню, как она подбивала ко мне клинья на вечеринке в Сааре, но, к моему удивлению, сейчас не делает никаких намеков. После джакузи идем в душ и, перед тем как расстаться, обмениваемся телефонными номерами.
В пятницу около полудня мне доставляют красивый букет красных роз. Читаю записку, и на глазах выступают слезы: «Мечтаю поцеловать тебя, моя смугляночка».
Когда я возвращаюсь в офис после обеденного перерыва, с удивлением вижу Эрика в компании нескольких руководителей. Моя радость перерастает в ликование, мне хочется скакать от счастья. Он замечает меня и задерживает на несколько секунд на мне взгляд, затем разворачивается и продолжает общаться с коллегами.
Через десять минут приходит сообщение на мобильный: «Жду тебя в отеле. Красиво оденься. ЛТ».
