Налив себе кофе, с новым настроем я возвращаю кофейник на плиту и поворачиваюсь к Эмбер.
– Сливки, правильно? – спрашивает она и предлагает мне сливочник на стойке рядом с ней.
Я испытываю странную неловкость от такой ее внимательности. Надо же, она запомнила, как я пью кофе. Стараясь избавиться от неловкости, я принимаю сливочник.
– Спасибо.
Рука ее обхватывает мою, словно обжигающие тиски, отчего сердце мое начинает колотиться. Глаза ее холодные, даже немного жесткие, и она понижает голос почти до шепота.
– Он хорошо умеет отстраняться от людей и обстоятельств. Слишком хорошо. – Она резко отводит глаза, как вчера в «Шрифте», затем снова устремляет их на меня. – Я не буду одной из них.
Меня потрясает такая ее откровенность… и правда в ее словах. Крис умеет отстраняться от людей. Исключать их из своей жизни.
Позади нас звучат шаги, и она отдергивает свою руку.
– С такой же легкостью он может отгородиться и от тебя, как от меня. Помни об этом.
Я оцепенело молчу.
Эмбер хватает свою сумочку и несется к лестнице.
– Пошла на работу, – объявляет она, проносясь мимо Криса и идущего за ним мужчины, по-видимому, Рея.
– Эмбер, – останавливает ее Крис отрывистой командой. Я пользуюсь короткой задержкой, чтобы овладеть собой, и отворачиваюсь от лестницы. Сливочник и чашка с кофе по-прежнему у меня в руках. Я ставлю их на стойку и прислоняюсь к ней для поддержки.
– Не забудь, что я тебе сказал, – напоминает Крис Эмбер, и я не хочу даже знать, о чем он говорит, что имеет в виду. Эмбер разбередила воспоминания о том, как Крис бросил меня и чуть ли не выбросил из своей квартиры, и рана еще слишком свежа, чтобы не кровоточить.
Сзади звучат шаги, и я слышу, как Крис и второй мужчина разговаривают по-французски. Сделав глубокий вдох, поворачиваюсь к ним, избегая пристального взгляда Криса из опасения, что он заметит, как я потрясена. Но я чувствую его. Всякий раз, как Крис входит в комнату, я ощущаю его всеми порами своего тела, всеми фибрами души.
Рей примерно возраста Криса, имеющий пару сотен фунтов крепкого тела, смуглый, черноволосый и привлекательный, вежливо склоняет голову набок и приветствует меня по-французски: «Рад с вами познакомиться, мадемуазель Сара».
Взгляд Криса, внушающий мне приказ посмотреть на него, притягивает как магнит. Кое-как мне все же удается сосредоточиться на Рее. И я повторяю его слова про себя, довольная, что поняла его приветствие.
– Я тоже рада с вами познакомиться, месье Рей, и спасибо, что будете сопровождать меня сегодня.
Рей одобрительно улыбается и бросает на Криса довольно удивленный взгляд.
– Мне казалось, ты уверял, что она не говорит по-французски.
Испугавшись, что вдохновила его испытать мой французский, вместо того, чтобы говорить на вполне сносном английском, я поспешно поясняю:
– Понимать несколько простых фраз и произносить их самой – две разные вещи. Я говорю по-французски примерно так же хорошо, как и по-английски, после трех порций текилы.
Оба мужчины смеются, и при звуке сочного сексуального смеха Криса я наконец смотрю на него. Его глаза встречаются с моими, и нежная забота во взгляде любимого обволакивает мое сердце и начинает исцелять рану, открытую Эмбер.
Крис с задумчивым видом поглаживает ладонью челюсть.
– Кажется, я припоминаю, что когда учился, говорил так, будто выпил бутылку текилы.
– Что-то не верится.
– А почему же, по-твоему, я так часто дрался в школе?
Рей качает головой:
– Хотел бы я иметь оправдание своим дракам. По крайней мере я выбрал работу, которая позволяет мне направлять свою агрессию в позитивное русло. – Глаза его останавливаются на мне, и веселость пропадает с лица: – Крис рассказал мне про Эллу.
Я бросаю на Криса вопросительный взгляд, и он объясняет:
– У Рея имеются кое-какие связи, которые он использует, чтобы помочь нам найти ее.
Жаждая ответов, я шагаю ближе:
– Как? Что это значит?
– Мой брат служит в военной жандармерии, – объясняет Рей. – Это французская полиция в сельских и приграничных районах.
– Небольшие провинциальные городки, туда часто бегут из большого города, поэтому их надо проверить, – добавляет Крис. – Кроме того Рей собирается нанять детектива для расследования здесь, в Париже.
– Хорошим подспорьем была бы фотография Эллы и любые сведения, которые есть у вас о ней, – говорит Рей. – И неплохо было бы захватить фото с собой в посольство на случай, если у них нет.
Я прихожу в смятение, ругая себя за то, что оказалась не готова к такому повороту событий.
– У меня нет при себе ее фотографии.
– Можно попробовать добыть ее водительские права через моего брата, – предлагает Рей. – Но фотография получше была бы предпочтительнее.
Крис выдвигает свое предложение:
– А в школе есть ее фотография?
– Да. – Я тут же воодушевляюсь. – Отличная идея. Если у меня не получится добыть фотографию из личного дела, кто-нибудь наверняка сможет дать мне ежегодный снимок.
Звенит дверной звонок.
– Это, должно быть, Шанталь. Я впущу ее, а потом позвоню в школу, пока там не закрылись.
Я срываюсь с места, но Крис хватает меня за руку.
– Пусть Рей откроет, – мягко говорит он.
Рей что-то говорит Крису по-французски и направляется к лестнице.
Наконец мы одни.
Ожог от недавней сердечной боли, которую он причинил, прорывается в моих словах:
– Эмбер всегда удается растравить мне душу только потому, что ты скрываешь от меня что-то важное.
Он испытующе смотрит на меня.
– Что она тебе сказала, Сара?
– Ничего, о чем бы я не знала. И дело не в том, что она сказала, Крис. Или, может, как раз в том. Она говорит, а ты нет.
– Что сказала тебе Эмбер, Сара? – На этот раз в его голосе звучит металл.
Поморщившись, я признаю свое поражение. Он упрямый альфа-самец, не принимающий слова «нет».
– Она сказала, что ты хорошо умеешь исключать людей из своей жизни и не намерена позволить тебе сделать это с ней. И она права: ты действительно хорошо это умеешь. Никто не знает этого лучше меня.
– Сара…
– Это в прошлом, я знаю. – Я дотрагиваюсь до его щеки. – Но, Крис, если я чего и боюсь, так это что ты будешь судить себя через мои глаза, как делал это после того, как я увидела тебя в клубе Марка, и судить неправильно. – Я делаю судорожный вдох. – Я не смогу пройти через это еще раз. Не смогу. Не в состоянии.
