Шанталь присоединяется ко мне, восхитительная в своих потертых джинсах и голубой безрукавке.
– На сегодня достаточно. Этим утром ты, похоже, не воспринимаешь иностранный язык.
Я изображаю потрясение.
– Правда? А я думала, что так хорошо справляюсь.
Она широко улыбается.
– Именно. Очень хорошо. Хочешь, чтобы я помогла тебе сделать какие-нибудь звонки насчет Эллы?
Мне удалось сохранить в тайне историю с Ребеккой, сказав, что расследование связано с моим прежним боссом, но она была решительно настроена помочь мне в поисках Эллы.
– Я признательна за то, что ты сделала вчера, но Рей сказал, что мы звонили туда, куда он уже звонил.
– Но, мне кажется, неплохо было бы обзванивать больницы каждый день.
– Рей говорит, что он об этом уже позаботился, – отвечаю я.
– Привет, – доносится знакомый голос с лестницы.
Я удивленно прищуриваюсь, переводя взгляд на Эмбер, чьи длинные белокурые волосы представляют поразительный контраст с черными джинсами и майкой. Подходя к нам, она шутливо вскидывает руки, будто капитулирует.
– Не сердись, я вошла не сама. Крис забрал у меня ключ. Они с Реем разговаривали на улице, когда я подъехала, а стоять там так холодно. – Она ежится. – Я оставила куртку в машине, и мне просто необходимо выпить кофе. – Она устремляется к кофейнику, потом резко останавливается. – То есть если ты не возражаешь!
Я потрясена ее уважением к моим чувствам в отношении того, что она распоряжается здесь как у себя дома.
– Угощайся, – отвечаю я, надеясь, что это ее уважение – подлинный прогресс, а не просто дымовая завеса.
Она переводит взгляд на Шанталь.
– Я Эмбер. Старый друг Криса.
– Шанталь, – отзывается девушка не слишком дружелюбно. – Новый друг Сары и Криса.
– Не уверена, что Сара считает меня другом. У нас было не очень удачное начало. – Эмбер осторожно поглядывает на меня. – Надеюсь, нам удастся это изменить. – Не дожидаясь ответа, она устремляется к кофейнику, словно знает, что мне надо прийти в себя от ее заявления. И она права.
Такая ее любезность вызывает у меня подозрения. Я взглядываю на Шанталь. Брови ее нахмурены, она смотрит на меня вопросительно. Я говорю ей:
– Эмбер с Крисом знают друг друга с колледжа.
– Да, – соглашается Эмбер, присоединяясь к нам за стойкой. – Наши отношения можно описать следующим образом: «Если к сорока годам мы все еще будет холостыми, то, вполне возможно, поженимся».
У меня такое чувство, будто я получила удар под дых, а Шанталь неодобрительно поджимает губы.
– Ну, – холодно говорит она, – поскольку Крис собирается жениться на Саре и рожать детей, полагаю, этого не произойдет.
Я ошеломлена ничуть не меньше тем, что Шанталь выпустила коготки и ее словами о детях. Дети? У нас с Крисом? Он их любит, но завести своих? Мысль о ребенке ужасно пугает меня. Ребенке, которого я буду любить и который может быть украден в мгновение ока, как было с моей матерью, как было с Диланом. Не знаю, смогу ли я это пережить.
Эмбер фыркает:
– Крис и дети? Не могу себе такого представить. Если только не произошло каких-то коренных перемен, он всегда говорил, что не хочет детей.
Как раз в эту минуту в кухню входит Крис, и грозное выражение его лица говорит мне, что он слышал разговор. Он останавливается рядом со мной, кладет руку на спинку моего стула, наклоняется, и внимание его сосредоточено на мне и только на мне. И я вижу в его глазах подтверждение. Он тоже потерял слишком многих дорогих ему людей, чтобы рисковать потерять любимое дитя.
Шанталь говорит Эмбер что-то на французском, и я понимаю, что она старается дать нам время. Я хватаюсь за эту возможность.
Нежно обхватываю ладонью свежевыбритую скулу Криса.
– Я тоже не думаю, что смогу вынести потерю ребенка, – говорю я, как будто он уже сказал, что чувствует именно это.
Глаза его смягчаются, во взгляде читается облегчение.
– Похоже, мы всегда ведем эти разговоры не так, как надо, и не тогда, когда надо.
– Думаю, это единственный способ.
Я вознаграждена улыбкой и поцелуем в висок, прежде чем он поворачивается и кладет конверт на стойку перед Эмбер.
– Это должно решить твою проблему.
Она протягивает руку за конвертом, но он продолжает держать его, и когда Эмбер вскидывает глаза, добавляет:
– Только убедись, что Тристан не возражает.
– С ним я разберусь. – Ее неловкость – приятное разнообразие после привычного мне злорадства и самодовольства. Я задаюсь вопросом, что же в конверте, но почти уверена, что там деньги.
Крис отпускает конверт, и она хватает его.
– Мне пора. – Эмбер берет свою чашку, полную кофе, и ставит ее в раковину, потом останавливается возле меня по пути к лестнице. – Может, мы могли бы как-нибудь пообедать вместе. – Это не вопрос, а утверждение.
Просто не знаю, что и думать об этой перемене ее отношения ко мне. Я избегаю смотреть ей в глаза, зная, что этого хочет Крис.
– Когда освоюсь получше, мы что-нибудь придумаем.
– Конечно, – отзывается она. – Именно. Когда ты освоишься. – Потом бросает взгляд на Криса. – Спасибо.
Он кивает, и она устремляется к лестнице. Шанталь смотрит вслед ей с неприязнью, и у меня теплеет на сердце от этой поддержки.
– Она твой друг? – воинственно спрашивает Шанталь у Криса.
Я прячу улыбку. Обаяние Криса покоряет людей, но большинство побаиваются излучаемой им силы и властности, чтобы бросать ему вызов. Но не Шанталь. Она храбро идет туда, куда другие не осмеливаются. Я узнала это в посольстве.
Крис небрежно кладет руку мне на плечи.
– Скорее, беспокойная сестра. – Он подливает в мою чашку кофе и отпивает глоток.
– Она ведет себя не как сестра, – возражает Шанталь и снова поджимает губы. Я мысленно с ней соглашаюсь. Отношение Эмбер к Крису сестринским уж точно не назовешь.
– Она сказала, – продолжает Шанталь, – что вы поженитесь, если в сорок оба все еще будете холостыми.
Крис фыркает.
– Даже если я в такие годы буду холостым, – он смотрит на меня, – а я не буду, то на Эмбер не женюсь.
Несмотря на его слова, разговор мне не нравится, и я говорю:
– Кстати, об Эмбер, она сказала, что Рей здесь. Есть у него какие-нибудь новости об Элле?
– Хорошие, я надеюсь, – добавляет Шанталь.
– По крайней мере четыре человека по соседству с домом Невилла узнали Эллу по фотографии, и ее видели всего неделю назад.
Лицо Шанталь проясняется.
