«Однако же, для того, чтобы люди могли придерживаться
истины, им, видимо, следует для начала узнать, в чем состоят заблуждения.
Узнать на собственном опыте. Не могу ответить на этот вопрос простым «да» или
простым «нет», но верю в то, что познать заблуждения необходимо».
Жозе Сарамаго, «Воспоминание о монастыре»
Глава 1
Он стоял на небольшом холме, наблюдая за игрой. Каждое
точное попадание мяча в лунку сопровождалось одобрительным гулом зрителей.
Игроки неторопливо выбирали клюшки для ударов. Во время игры в гольф важно не
только правильно рассчитать силу удара, но и подобрать для его выполнения
нужную клюшку.
Среди игроков выделялся один — коренастый мужчина среднего
роста с пышными темными усами. Его собственные удары отличались безукоризненной
точностью. Но при этом было заметно, как ревниво он следит за игрой, эмоционально
реагируя на удачные проходы своих соперников.
— Он все равно выиграет, — убежденно заявил незнакомый
мужчина, остановившийся рядом с Дронго.
— Почему вы так уверены? — спросил Дронго, с интересом
взглянув на незнакомца, заговорившего с ним по-английски.
У того было мясистое лицо с крупным носом и изогнутыми,
словно от удивления, бровями. На голове мужчины почти не осталось волос, да и
поседевшие виски выдавали его возраст — лет пятьдесят. Дронго оценил красный
пуловер незнакомца с небольшой акулой — знаком престижной фирмы — на груди и
его мягкие прогулочные брюки.
Подошедший, судя по всему, неплохо разбирался в игре.
— Это один из самых известных игроков в гольф, — поведал
незнакомец. — Он не только чемпион мира среди любителей, но и совладелец нашего
отеля. Можно сказать, что он играет на своем поле, в гольфе этот термин
особенно применим. Он знает здесь каждую кочку, каждый изгиб ландшафта. Мануэль
Сильва. Его портрет висит в холле нашего отеля. Когда будете проходить,
обязательно обратите внимание. Вы, кажется, приехали недавно?
— Только сегодня утром, — подтвердил Дронго. — Я много
слышал об этом отеле в Алворе. Раньше я был на юге Португалии — в Алгарве —
только проездом. Это ведь один из лучших курортов в мире?
— Самый лучший! Изумительное место, — восторженно сказал
незнакомец. По-английски он говорил с довольно сильным русским акцентом.
Дронго усмехнулся.
— Вы давно прилетели из Москвы? — спросил он.
— Откуда вы знаете, что я прилетел из Москвы? — изумился
неизвестный. — Разве мы раньше встречались с вами?
— Нет, — улыбнулся Дронго, — но вас выдает ваш акцент. Я
сразу подумал, что вы из Москвы.
— Вы не итальянец? — еще больше удивился его собеседник. — А
я решил, что вы либо испанец, либо итальянец. Если бы вы были португальцем, то
наверняка узнали бы Мануэля Сильву.
— Я тоже прилетел из Москвы, — ответил Дронго, — только
транзитом через Севилью.
— В таком случае давайте перейдем на русский язык, —
предложил неизвестный. — Моя фамилия Сарычев. Николай Андреевич Сарычев. Я один
из владельцев московского гольф-клуба «Титаник». Вы слышали о нашем клубе?
— Немного, — ответил Дронго. — А я Дронго. Меня обычно так
называют.
— Неужели тот самый Дронго, — всплеснул руками Николай
Андреевич, — знаменитый сыщик?
— Не знаю, насколько знаменитый, но точно не сыщик. Я всего
лишь частный эксперт по вопросам преступности…
— Знаю, знаю, — перебил его Сарычев, — мне про вас столько
рассказывал мой друг Эдик Халупович! У него были какие-то неприятности с
женщинами, и вы ему очень помогли.
— Ничего себе «неприятности», — улыбнулся Дронго, — ваш
друг, как видно, не утратил чувство юмора. Из-за этих неприятностей он мог
получить лет двадцать тюрьмы. Его хотели обвинить в убийстве.
Сарычев присвистнул и покачал головой.
— Значит, вы действительно хороший сыщик, — убежденно
произнес он, — но надеюсь, что здесь ваши способности не понадобятся. Поздней
осенью в этом отеле почти не бывает обычных отдыхающих. Сюда приезжают только
страстные фанаты гольфа, заранее договариваясь, чтобы разыграть любимые партии.
Любовь к гольфу — это что-то сродни мании. Если вы начнете играть, то уже не
сможете остановиться… Посмотрите, какой замечательный удар. Это Алваро
Карнейро, известный португальский адвокат. Гольф — прекрасная игра!
— Не сомневаюсь, — согласился Дронго, повернув голову в
сторону игравших.
— А вы сами не пробовали? — оживился Сарычев. — Такой
известный человек, как вы, должен стать членом нашего клуба.
— Я не играю в гольф, — признался Дронго, — мне для этого не
хватает куртуазности. Или буржуазности, как хотите. И я не из новой
аристократии. Вот Шон Коннери играет в гольф, но он стал сэром и имеет на это
право.
— У нас в клубе уже немало известных людей, — продолжал
Сарычев. — Многие российские бизнесмены хотели бы научиться профессионально
играть в гольф. Теннис и гольф — сейчас самые модные виды спорта. И еще горные
лыжи.
— Теннис любил прежний президент России, нынешний любит
горнолыжный спорт. Интересно бы узнать, кто из руководства любит гольф? —
иронично заметил Дронго.
— Это правда, — рассмеялся Сарычев, вскинув короткие руки. —
Пока что гольф предпочитают короли и банкиры. К примеру, сюда приехал мистер
Фармер, один из самых богатых людей мира. Он предан гольфу уже полвека.
Говорят, что за это время он перебывал партнером по игре почти у всех
коронованных особ Европы. Но и у нас в клубе тоже очень солидные клиенты.
— Ваш контингент состоит из моих потенциальных клиентов, —
мягко сыронизировал Дронго, — некоторых из них я знаю…
— Конечно, знаете, — не заметил иронии Николай Андреевич, —
именно поэтому вам пора стать членом нашего клуба. Но простите, кажется, сейчас
будет бить Вилари. Хочу подойти ближе — посмотреть, чем закончится игра.
— Кто такой Вилари? Знакомая фамилия…
— Еще бы! Это же международный авантюрист. Мошенник, не раз
привлекавшийся к суду. Бывший актер. Снялся в нескольких французских и
итальянских фильмах. Но — ничего особенного, никаких успехов… Любит играть в
гольф, теннис, обожает казино. Два раза приезжал к нам в Москву. Жуир, альфонс.
Недавно женился на самой Кэтрин Фармер. Она намного старше его. Наверное, вы
видели Энрико Вилари по телевизору или читали о нем в газетах… Извините, я вас
оставлю.
Сарычев прошел дальше, а Дронго взглянул на высокого
красивого итальянца, замахнувшегося для удара. В этот момент солнце ярко
сверкнуло на металлических частях его клюшки, на долю секунды ослепив
наблюдателя.
