И Дронго показал на актрису.
— Кэтрин Фармер, — сообщил он.
Энрико вздрогнул, выпустив руку своей жены.
— Это был твой патрон? Ты стреляла в Сильвию?! — изумленно
спросил он.
— Какая глупость! — нервно произнесла Кэтрин. — Что вы такое
говорите?! — гневно обратилась она к Дронго.
— Мы знали, что в момент убийства вашего дяди вы были в
ресторане, — ее возмущение не остановило Дронго, — но ваш супруг был уже в
отеле. И тогда мы подумали о нем.
Теперь уже Кэтрин, в изумлении распахнув глаза, повернулась
в сторону мужа.
— Срочное сообщение о болезни своей матери он мог
организовать себе сам, — продолжал Дронго, — чтобы иметь нужное алиби.
Получается, что едва Энрико приехал в отель, как отправился к бассейну и убил
Фармера. Если учесть, что пистолет валялся рядом, брошенный в воду, то такая
возможность могла бы рассматриваться нами всерьез.
Все знают, что после событий одиннадцатого сентября
пассажиры самолетов досматриваются особенно тщательно. Вилари спрятал пистолет
у бассейна, вылетел в Италию, затем вернулся обратно, имея стопроцентное алиби,
— ведь у него не было с собой оружия. Он прошел к бассейну, достал из тайника
пистолет и выстрелил в Джеймса Фармера, сделав свою супругу богаче на несколько
сот миллионов долларов.
— Неправда, — крикнул Энрико, — я никого не убивал! Это
ложь, Кэтрин! Их наняли, чтобы меня опорочить. Их специально сюда позвали…
— Успокойся, — сказала Кэтрин, снова взяв его за руку, — я
знаю, что ты не убийца. И я не верю им…
— Подождите делать выводы, — попросил Дронго. — Дело в том,
что вчера, когда вы приехали из Фаро, мы сообщили вам с мужем об убийстве жены
вашего дяди. И вы были потрясены случившимся…
— Все правильно, — кивнула Кэтрин Фармер, — именно вы и
сообщили нам о гибели Сильвии.
— А ваш муж сказал, что вас не было в отеле, когда Сильвию
застрелили, — напомнил Дронго. — Выходит, что он знал, во-первых, каким образом
ее убили, а во-вторых, когда именно это произошло. Ведь я не говорил ни о времени,
ни об обстоятельствах этого убийства.
— Мерзавец! — громко выкрикнул Шокальский, и все разом
заговорили.
Кэтрин, все еще не выпуская руки Энрико, повернулась и
посмотрела ему в глаза.
— Ты стрелял в Сильвию? — прошептала она.
Только комиссар спокойно пыхтел своей трубкой. Все остальные
были явно взбудоражены словами его молодого напарника.
— И наконец ваши куртки, — безжалостно продолжал Дронго. —
Ведь вы уехали в куртках, хотя ко мне на террасу выходили без верхней одежды.
Ваш муж сказал, что вернется в номер и принесет их. Значит, у него было время
подняться наверх, войти к Сильвии и выстрелить в нее, после чего забрать ваши
куртки и принести их вниз.
— Ты… ты ее убил? — снова спросила Кэтрин, отпустив наконец
руку мужа.
— Нет, — прошептал он. — Я люблю тебя, и больше мне ничего
не нужно…
— Арестовать мерзавца! — закричал Шокальский. — Чего вы
ждете, инспектор? — обратился он к представителю полиции. Тот поднялся, глядя
на комиссара, но Брюлей сделал ему знак, чтобы он сел на место, и инспектор
покорно уселся обратно.
— Не нужно кричать, — недовольно заметил Дронго. — Итак, у
нас были все основания подозревать Энрико Вилари. Но когда он наконец сюда
прилетел и мы спросили его, откуда он мог узнать про убийство, сеньор Вилари
признался, что ему позвонил Джеймс Фармер. Это было совсем не похоже на мистера
Фармера, и мы могли ему не поверить. Но в разговоре с нами Фармер сказал такую
фразу: «Похоже, он ее по-настоящему любит, мою племянницу, и старается
оберегать от неприятностей». Фармер позвонил не потому, что любил Энрико или
нежно относился к Кэтрин. Нужно понимать психологию бизнесмена Джеймса Фармера.
В тот момент, когда погибла его наследница, он позвонил, чтобы узнать, как
чувствует себя другая. И рассказал о случившемся Вилари. Однако тот решил
ничего не говорить Кэтрин и всячески оттягивал возвращение в Алгарве, понимая,
каким тяжелым моральным ударом будет смерть Сильвии для его жены. Они даже
поехали в Албуфейру, чтобы приобрести часы для Энрико. Мы попросили инспектора
позвонить в магазин и проверить, когда была сделана покупка. Энрико нам не
соврал: они действительно были там вчера после полудня.
— Это правда, — спросила Кэтрин у мужа, закусив губу, — ты
не хотел мне ничего говорить, чтобы не беспокоить меня раньше времени?
Вилари кивнул. На глазах женщины появились слезы.
— Мы проверили по телефонным звонкам, — дополнил Дронго, — и
выяснили, что свой первый звонок мистер Фармер сделал именно на мобильный
телефон Энрико. Через час после убийства Сильвии. Значит, Вилари говорил нам
правду.
Кэтрин обняла мужа.
— Прости, — шептала она, — прости меня.
— Я люблю тебя, — ответил Энрико, целуя ее залитое слезами
лицо.
— Какая идиллия, — спокойно заметил Мурашенков. — Но,
значит, вы так и не смогли установить, кто убийца Джеймса и Сильвии Фармер?
— Это мы уже знаем, — Дронго оглядел присутствующих, — вчера
вечером мы нашли на лужайке брошенную клюшку для гольфа. И проверили несколько
звонков, сделанных в отеле. Все совпало. Теперь мы точно знаем, кто убийца и
кому была выгодна смерть Джеймса Фармера.
— Рассказывайте, — вспыхнул Сарычев, — скажите нам наконец,
что здесь произошло.
— Убийца ждал, когда найдут первый подброшенный патрон, —
сообщил Дронго. — Он не мог предположить, что ночью я отправлюсь провожать
миссис Фармер, обнаружу в ее номере патрон и положу себе в карман. Решив, что
патрон по каким-то причинам не могут найти, преступник подбросил в комнату
Кэтрин еще один, не оставляя надежды свалить оба убийства на мистера Вилари. И
когда горничная нашла второй патрон, преступнику показалось, что все идет
нормально.
Дронго медленно обвел взглядом присутствующих. Шокальский,
попавшийся ему на глаза первым, вздохнул. Илона, опустив ресницы, поправила
юбку. Карнейро под взглядом эксперта облизнул губы.
— Только не говорите, что это я стрелял в них, — прохрипел
адвокат, — я этого не делал.
— Вы не стреляли, хотя сыграли свою гнусную роль, — мрачно
ответил Дронго, — на самом деле стрелял другой человек. Он и был организатором
всего, что случилось в отеле. Это его владелец — Мануэль Сильва, — вытянув
руку, Дронго показал на убийцу.
Да Кунья вскочил со своего места, уронив стул и едва не упав
сам. Даже инспектор поднялся, не понимая, что происходит. Но на этот раз Брюлей
не смотрел в его сторону.
— Вы ненормальный, — криво улыбнулся Мануэль Сильва, — меня
знают во всей Европе. Зачем мне все это?
