Мануэль Сильва схватился руками за голову. Глаза наполнились
безумием и страхом. Он озирался по сторонам, не зная, что делать и что
говорить.
— Напоследок позвольте два совета, сеньор Сильва, —
безжалостно продолжал Дронго. — Во-первых, никакая игра не стоит детских слез.
Я видел, как вы обидели двух маленьких детей, накричав на них во время партии в
гольф. Это было несправедливо и гадко. А во-вторых, не советую вам брать себе в
адвокаты сеньора Алваро Карнейро. Полагаю, что после всего случившегося ему не
разрешат больше заниматься адвокатской практикой. Хотя, конечно, в соучастии мы
его обвинить не сможем. Вот против него у нас нет никаких доказательств.
— Как вы смеете? — вскочил со своего места Карнейро. — Я порядочный
человек! И я только выполнял его поручения.
— Ну вот видите, — спокойно согласился Дронго, — он всего
лишь готовил международную аферу, выполняя ваши поручения. И к убийствам не
имеет никакого отношения.
— Негодяй! — рванулся к убийце Энрико, но жена удержала его
за руку.
Инспектор полиции посмотрел на молчавшего все это время
комиссара Брюлея и несмело спросил:
— Теперь я могу его арестовать?
— Да, — наконец изрек комиссар, — теперь вы можете
предъявить ему обвинение в убийстве Сильвии и Джеймса Фармер. И еще одно
замечание. Пока мой молодой друг искал другие доказательства, я внимательно
осмотрел всю территорию не только вокруг бассейна. В мусорном ведре гольф-клуба
лежал вот этот пластиковый пакет. Я думаю, именно в нем сеньор Мануэль Сильва
принес пистолет с глушителем. Ведь такое оружие не помещается в карман обычных
брюк для вашей любимой игры. Гольф — слишком аристократическая игра, чтобы носить
на поле такие тяжелые пистолеты. — И Брюлей достал из кармана завернутый в
целлофан пластиковый пакет с эмблемой отеля и инициалами его владельца. Увидев
пакет, Сильва опустил голову и вдруг громко разрыдался.
Все было кончено. Убийца изобличен.
— Великий Боже, — прошептала Кэтрин, — два убийства ради
какого-то контракта. Вы сошли с ума, Мануэль, вы просто спятили.
— Он обычный бизнесмен, готовый на все ради прибыли, —
печально вставил Дронго.
Шокальский, торжествуя, что для него все завершилось благополучно,
издевательски заметил:
— Откуда вам знать, что такое настоящие деньги, миссис
Фармер. Вам они достаются гораздо легче, чем всем остальным.
Илона повернулась и посмотрела на него, после чего
Шокальский поперхнулся и замолчал.
— Нет, — гордо ответила Кэтрин, — мне они достаются тяжелым,
но благородным трудом. В отличие от вас, мистер Шокальский. И я знаю, что такое
настоящие деньги.
Инспектор защелкнул наручники на запястьях убийцы. Все
сидевшие в зале молчали, охваченные единым ощущением некой потерянности. Затем
медленно начали расходиться.
Адвокат Карнейро поднялся и подошел к Дронго.
— Я не предполагал, что он такой негодяй, — с чувством
сказал Карнейро, — столько лет знаешь человека и потом так в нем
разочаровываешься. Я никогда не думал, что он способен на такое. Спасибо вам за
все, — и он протянул руку Дронго.
Дронго посмотрел на протянутую ему руку.
— Преимущество моей профессии состоит в относительной
свободе, — спокойно сообщил он адвокату, — и в приятной возможности не подавать
руки подлецам, когда я этого не хочу.
И, повернувшись, направился к выходу из зала.
Дронго догнал комиссара Брюлея, когда тот уже выходил из
здания отеля.
— Между прочим, мы так и не послали никуда Энрико Вилари, —
напомнил комиссар, не поворачивая головы, — а он нас так обложил!..
— Простим ему этот нехороший поступок, — улыбнулся Дронго. —
Во-первых, он извинился, а во-вторых, он влюбленный человек. А влюбленные часто
бывают не в себе.
