– По коридору сюда приближается целая толпа. Слышу шаги.
– Не выходи! Нора, ты чувствуешь?..
Стволы вдавились в мягкое место под челюстной костью, и она захрипела. Я немного ослабил нажим – и одновременно сильнее придавил оба спусковых крючка. Они тихо щелкнули, начали сдвигаться под пальцем.
– Нора, сейчас в нас целятся из трещины. А у меня палец так напряжен… я уже почти выстрелил, понимаешь? Пару миллиметров – и готово. Если твой парень пальнет в нас, мой палец рефлекторно дернется. Я больше не буду с тобой пререкаться. Выбирай сама, что произойдет дальше. Травник – иди прямо за нами.
Боком, вдоль склона, я снова посеменил к лестнице. Травник шел позади. Цыган не шевелился, в трещине тоже было тихо. Пока что мы с Норой прикрывали Травника от находящегося там стрелка.
От напряжения мой палец немного задрожал, и Нора ощутила это.
– Гонжо, не стреляй, – сказала она. – Тогда эта миньжа с ушами убьет меня.
Мы встали на первую ступень-бревно. На вторую. Травник тоже поднимался, стараясь держаться как можно ближе к нам. Я пятился, подтаскивая цыганку за собой со ступени на ступень.
– Нора, что мне делать? – донеслось из трещины приглушенно.
– Пусть он бросит оружие вниз, – велел я.
– Брось оружие, Гонжо.
– Но…
– Бросай!
В трещине что-то сдвинулось, шелестнула растущая там трава, на миг я различил силуэт лежащего человека. Наружу вылетел карабин, ударился о выступ на склоне и улетел в темноту.
Вверху раздалась автоматная очередь. А за ней крик Калуги:
– Стас! Если ты там – быстро наверх! Они поднялись где-то в стороне и бегут сюда вдоль расселины!
Сдавив шею Норы так, что она засипела и вцепилась в мою руку, я поволок ее по лестнице, все еще двигаясь спиной вперед. Выстрелы сверху звучали не переставая, потом там взорвалась граната. Малачай шагнул вслед за нами, вскинув «Вепрь», я наставил на него двуствол и выстрелил. Цыгана отшвырнуло назад, он слетел с края площадки. Прежде, чем я успел снова приставить оружие к горлу Норы, она подогнула ноги и зубами вцепилась в мою руку. Меня качнуло вперед.
Раненый Малачай каким-то чудом сумел удержаться на склоне возле выступа, вцепившись в растущий там кустарник. Из двери на площадку повалили вооруженные люди. Если бы я продолжал удерживать Нору, мы бы оба покатились по ступеням – пришлось оттолкнуть цыганку. Она рухнула с лестницы прямо на подбегающих собратьев. Я повернулся, и мы с Травником рванулись вверх.
Над расселиной взорвалась вторая граната, и вдруг стало тихо. Лестница была короткая, но слишком крутая, чтобы преодолеть ее одним махом, к тому же эти отесанные, гладкие бревна-ступени… Споткнувшись, я упал на верхней, двуствол вылетел из руки, громко стуча, покатился вниз. Моя голова оказалась над краем склона, взгляду открылось пространство над расселиной. Калуга прятался за камнями впереди, ствол «АКСУ» был направлен левее меня – там за кустами, растущими у самой расселины, укрылись цыгане. Примерно на полпути между кустами и камнями лежали трое. Двое не шевелились, один пытался отползти, зажимая рану на боку.
Травник, успевший покинуть лестницу, развернулся и протянул мне правую руку. Револьвер был в левой. Я ухватился, начал вставать. Внизу громко бахнул выстрел, пуля пропорола воздух над моим плечом.
Травника качнуло назад. Его револьвер, издав необычный звук, выплюнул ответную пулю. Я прыгнул за ним, успев кинуть взгляд назад. У подножия лестницы стояла Нора, в руках ее было длинное охотничье ружье, из которого до того стрелял Шакал.
Калуга приподнялся над камнями и бросил гранату в сторону кустов. Оттуда по нам успели выстрелить трижды, но не попали – было темно, только звезды светили в небе. Вспышка взрыва озарила лежащего навзничь Травника. Кажется, пуля цыганки угодила ему между ребер. Когда я склонился над ним, он хрипнул:
– Револьвер! Важно, возьми!
Схватив с земли оружие, я обнял Травника за плечи, начал приподнимать, хотя смысла в этом уже не было. Сзади доносился топот ног – по лестнице к нам бежали цыгане, через пару секунд они будут здесь, и тогда…
Облачко дыма вспухло на другом склоне, точно напротив лестницы. С клокочущим шипением противотанковая реактивная граната «РПГ-18» «Муха» пронеслась через расселину.
В дело вступил наемник.
Склон содрогнулся от взрыва. Меня будто стукнули ладонями по ушам, в голове наступила звенящая тишина. Целый пласт твердой глинистой земли съехал вниз вместе с бревнами.
У заведующего полицейским складом мы смогли раздобыть лишь одноразовые гранатометы, зато не один – два. Через миг вторая реактивная граната врезалась в площадку под нами. Что там происходило дальше, я не видел – поволок Травника к камням.
Калуга короткими очередями не давал цыганам высунуться из-за кустов. Ноги Травника заплетались, голова то падала на грудь, то откидывалась назад. Как только Калуга перестал стрелять, один цыган вскочил, направив в нашу сторону «Вепрь». Продолжая волочь Травника, я выстрелил из револьвера. Опять этот звук – скорее пневматический, чем огнестрельный, словно хлопнули по концу трубы, вогнав в нее порцию воздуха. Пистолет плюнул огнем, и цыган за кустами пошатнулся. Прежде чем он упал, мне показалось, что на плече его, куда угодила пуля, вспух бледный пузырь – будто там мгновенно проросла огромная опухоль.
Сзади над склоном поднимался дым. Калуга, перезарядившись, встал на колени и открыл огонь. Пули били по кустам, ломали ветки, взметнув бушующий вихрь листвы. На пару секунд прекратив стрельбу, он широким взмахом руки отправил в ту сторону гранату. От вспышки по земле перед нами протянулись две изломанные тени. Вскочив, Калуга подхватил Травника. Я сунул револьвер за пояс, схватил с земли «Карбайн», сумку с деньгами пристегнул к ремню.
– Что с ним? – крикнул болотный охотник.
– Ранен в грудь. Нет времени ждать Лютика – отходим!
* * *
– Чертов старик! – Калуга в сердцах пнул доску, на которой мы положили связанного Рапалыча прежде чем отправиться к цыганам. – Как он сбежал? Старый червяк! И тут вывернулся! Но как?!
Я молча склонился над Травником. Раненый не реагировал на окружающее, хотя был еще жив – грудь слабо вздымалась. Совсем слабо…
– А, понял – вон гвоздь торчит! – воскликнул Калуга. – Старик об него веревку размочалил. Не было времени всерьез его вязать, осматривать все вокруг, мы ж спешили…
– Забудь про Рапалыча, – пробормотал я, заглянул в потускневшие глаза Травника и начал обыскивать его. – Старик сюда никого не приведет.
– Уверен? Внизу вон шум какой… Заварили мы кашу. К Норавейнику уже наверняка сбежались местные, подтягиваются полицаи. Если Рапалыча поймают…
– Кто его поймает? Цыганам уж точно не до старика. А сам он заляжет где-то. Надолго. Или, может, он этим ходом ушел и вообще уже не в Чуме… не это проблема, Калуга.
