– Мне сообщили, что со мной будет разговаривать офицер из Москвы, – сказал он. – Признаться, я удивлен. С чего это вдруг я удостоился такой чести?
Чернышов мало понял из того, что сказал заключенный, так как все слова тот произнес по-итальянски. Единственное слово, которое смог понять Павел, было слово «Москва». Но Чернышов сам настоял на допросе без переводчика, так как прочитал в личном деле Сета, что тот владеет тремя языками – в том числе немецким, на котором Павел изъяснялся свободно.
– К сожалению, я не смогу поддерживать с вами разговор на итальянском языке, поэтому давайте перейдем на немецкий, – предложил полковник.
– Не возражаю, – уже по-немецки ответил Клод и качнул головой в знак согласия.
– Для начала я представлюсь, – сказал русский. – Меня зовут Павел, фамилия Чернышов. Я офицер российской службы безопасности, по званию – полковник. А в Италию я прибыл специально для того, чтобы задать вам несколько вопросов. Не буду скрывать, я возлагаю очень большие надежды на этот разговор и на вашу откровенность. Потому что от ваших ответов зависят жизни десятков, возможно, сотен людей в моей стране.
– Я заинтригован, – усмехнулся Клод.
– Так как, я могу рассчитывать на вашу откровенность? – спросил у него Чернышов.
– В нашем мире гарантии может дать только господь бог. Но вы спрашивайте, полковник, а как я отвечу, будущее покажет.
Сет отвечал все с той же усмешкой. Разговор с российским полковником забавлял его, и он не пытался этого скрывать. Павел знал по опыту, что, пока не установлен психологический контакт с заключенным, не стоит рассчитывать на откровенность с его стороны. А вот психологического контакта как раз и не было. Поэтому свой первый вопрос он задал в расчете на то, чтобы разговорить заключенного – и тем самым заставить его разрушить возникший между ними невидимый барьер.
– Скажите, а почему вы вообще согласились на разговор со мной? – спросил он у Сета.
– А почему я не должен был соглашаться? – искренне удивился тот. – Дни в этом учреждении, – скованными руками он описал перед собой круг, – проходят довольно однообразно. В любом случае эта беседа скрасит мой быт.
– По вас не скажешь, что вы сильно опечалены своим теперешним положением, – заметил Чернышов. – Во всяком случае, выглядите вы совсем неплохо.
Клод опять усмехнулся.
– Что ж, я принимаю ваш комплимент, – ответил он, – и объясняю. Да, я нахожусь в тюрьме, но у меня небольшой срок и прекрасные отношения с администрацией. При своем примерном поведении я рассчитываю выйти на свободу, отбыв половину срока. Так что у меня нет поводов предаваться унынию.
– Вы рассчитываете на помощь Джаббы? – напрямую спросил Павел.
В глазах Клода на мгновение вспыхнул огонь. И сразу за этим та насмешливая улыбка, которая уже начала раздражать Чернышова, медленно сползла с его лица. Сет даже отвернулся, чтобы не встречаться с полковником взглядом.
– Значит, вы приехали за тем, чтобы узнать о Джаббе? – тихо спросил он.
– Да.
Павел решил, что скрывать цель своего визита далее не имеет смысла. Результативность командировки зависела от того, что сейчас скажет Клод Сет. И Чернышов напряженно ожидал его реакции. По-прежнему не встречаясь взглядом с гостем, Сет встал со своего табурета, прошелся по камере из конца в конец, наконец остановился возле стола, за которым тот сидел, и сказал:
– Давайте сразу условимся, полковник. Я отвечу на ваши вопросы, но у нас не будет официального допроса. Это значит, что вы ничего не записываете. Ваш диктофон и те устройства подслушивания, которыми нашпигована эта камера, не в счет. Аудиозапись, полученная таким способом, не может являться доказательством в суде. Я нахожусь здесь по обвинению в контрабанде оружия. Это обвинение я подтвердил на суде – и другого мне не надо. Вы понимаете?
– Понимаю, – кивнул головой Чернышов. – Принимаю ваши условия. Скажу больше: у меня нет с собой диктофона. Все, что вы скажете, останется только в моей памяти. Обещаю, что и при использовании данной информации ваша анонимность будет обеспечена.
– Хоть я вам не очень-то и верю, но слышать такие слова мне все равно приятно, – заметил Клод и снова уселся на табурет. – Спрашивайте.
– Как Джаббе в течение стольких лет удается оставаться на свободе?
Павел не собирался специально выделять этот вопрос, а тем более начинать с него разговор. Однако после того, как Сет неожиданно легко согласился на откровенную беседу, у Чернышова возникло одно подозрение, которое он решил тут же проверить. Вопрос гостя вызвал у арестанта необычную реакцию. Он рассмеялся и закачал головой.
– Вы попали в точку, полковник, – перестав смеяться, сказал он. – Джабба покупает себе свободу и безопасность, периодически выдавая спецслужбам разных стран своих людей. Меня арестовали итальянские карабинеры сразу по прибытии в страну. Причем они заранее знали место, где я появлюсь и где у меня будет спрятано оружие. Теперь я не сомневаюсь, что меня выдал именно Джабба. Он все рассчитал точно, кроме одного. Почему-то он решил, что я буду отстреливаться до последнего и меня убьют при задержании. Наверное, перепутал меня с одним из своих ближневосточных фанатиков, а сейчас локти кусает, что я до сих пор жив.
– Вы не опасаетесь, что подосланные им убийцы доберутся до вас и в тюрьме? – спросил Чернышов.
– Раз за те четыре года, что я здесь провел, они не смогли это сделать, вряд ли у них появится такая возможность в дальнейшем. Все показания на следствии я дал только под гарантии моей будущей безопасности. И пока у меня нет оснований жаловаться на несоблюдение этого соглашения. Впрочем, я не так уж и опасен для Джаббы. К тому, что итальянским властям о нем уже известно, мои показания практически ничего не добавили. Джаббу не арестовывают только потому, что он нужен здешнему правительству, да и другим европейским правительствам тоже. Да-да, демократические режимы нуждаются в услугах таких типов. Когда какое-нибудь европейское правительство не хочет пачкать руки, на сцене появляется Джабба со своими людьми и решает возникшую проблему. Вы удивлены, полковник? – спросил Сет, заметив недоверчивый взгляд Чернышова. – Только не говорите мне, что правительство России и ваши спецслужбы никогда не использовали международных террористов для решения своих задач.
Гость промолчал, так как отлично помнил откровения полковника Бабичева и отставного генерала Агеева об активном сотрудничестве советского правительства с Агригионом Мегаросом во время «холодной войны».
– Оставим этот вопрос, – предложил он Клоду. – Расскажите лучше о боевиках из отряда Джаббы.
– У вас не совсем верное представление об отношениях Джаббы с его людьми, – заметил Сет. – Никакого собственного отряда боевиков у него нет. Есть группа вполне самостоятельных наемников, профессиональных диверсантов, которые получают контракты не от непосредственного заказчика, а через посредника. Посредником в данном случае выступает Джабба. Такая схема удобна и для заказчиков, и для исполнителей. И те, и другие опасаются провокаций со стороны спецслужб, поэтому предпочитают работать с одним и тем же постоянным посредником. Вот Джабба и использовал потребность в таком посреднике для организации своего бизнеса. У него обширные связи по всему миру. Получая очередной заказ, он находит наиболее подходящего, с его точки зрения, исполнителя и передает этот заказ ему. Деньги за работу исполнителя платит заказчик, а Джабба получает свои комиссионные.
