«Вот теперь для всех я покойник, – удовлетворенно подумал Юрий, глядя на объятую огнем машину. – Ни одна экспертиза не сможет установить, что в машине сгорел другой человек». Он забросил на плечо свою дорожную сумку и уверенно зашагал к ближайшей станции пригородных электричек.
25
Дорога в Москву. 4.03, суббота, 06–40.
Поезд Варшава—Москва постепенно набирал ход, оставляя позади себя брестскую таможню. Раптор расслабленно вытянулся на верхней полке своего купе. И хотя он предполагал, что таможенный и паспортный контроль пройдет без осложнений, все же испытал некоторое облегчение, когда эти процедуры закончились.
Каждый день через пограничный переход в Бресте польско-белорусскую границу пересекают сотни – если не тысячи – «челноков». Они едут и на поездах, и на автобусах, и на личных автомобилях. Тщательно проверить каждого следующего через границу мелкого торговца пограничники просто не имеют возможности, поэтому таможенный досмотр большей частью проходит формально. Раптор все это прекрасно знал, поэтому для пересечения границы выбрал варшавский поезд, на котором обычно и возвращались из Польши российские «челноки». В одном купе с Юрием оказались две молодые женщины и средних лет мужчина-белорус, который почти всю дорогу проспал. Мужчина ехал только до Минска, поэтому интереса у Раптора не вызвал. Зато женщины его очень даже заинтересовали. Они были недурны собой, к тому же оказались москвичками. Для выполнения задания знакомство с москвичками могло оказаться очень кстати, и Сычев начал предпринимать активные шаги, чтобы такое знакомство завязать. Обе женщины охотно включились в предложенную им беседу, и вскоре Раптор узнал, что они давние подруги. За товаром ездят уже третий год. Сначала ездили в Турцию, теперь в Польшу. На этот раз везут в Москву весеннюю и летнюю детскую одежду. Товар дешевый, зато быстро оборачиваемый. Можно сделать неплохие деньги.
Попутчицы Раптора оказались довольно любопытны. Ему тоже пришлось отвечать на их вопросы. И тут выяснилось, что используемая террористом легенда, которую он считал безупречной, не выдерживает серьезной критики. Женщины объяснили своему молодому попутчику, что те детские радиоуправляемые машинки, которые он накупил на варшавском рынке, практически невозможно продать в Москве. Все эти игрушки китайского производства, и в Москве они стоят едва ли не дешевле, чем в Польше. Юрий не собирался торговать машинками – и тем не менее это был прокол, причем серьезный. Настоящий коммерсант на его месте, безусловно, выбрал бы более ходовой товар. Из опасения допустить в дальнейшем новую оплошность Раптору пришлось свернуть разговор, что заметно огорчило обеих женщин. Оставшуюся часть пути до Москвы Юрий читал различные газеты, которые в большом количестве разносили по вагонам всевозможные торговцы.
* * *
Через три месяца после того, как он сжег в своей машине труп неизвестного попутчика, Сычев оказался в Боснии, в лагере военных наемников. Как и в 1981 году, он снова сбежал от преследования на войну. Только на этот раз война велась уже на Балканах. Юрий не знал, поверили ли идущие по следу боевики из солнцевской и люберецкой группировок в его смерть. В любом случае, чтобы сбить преследователей с толку, он должен был на какое-то время исчезнуть. Сычев понимал, что в России его могут найти где угодно. Любая случайная встреча могла стать роковой. И поэтому он бежал на Балканы, где вот уже несколько лет шла непрекращающаяся война между различными народами, проживающими на территории бывшей Югославии. Юрий решил, что с его хладнокровием и умением убивать он сможет неплохо устроиться даже на войне.
Из Москвы Сычев перебрался на Украину, нашел агентство, занимающееся вербовкой наемников для службы в Боснии, и обратился туда. Здесь ему пришлось пережить некоторый страх – в агентстве ему пришлось предъявить свой настоящий паспорт, так как другого у него не было. Юрий еще не умел подделывать документы и не знал, где их можно достать. Однако опасался он напрасно – в агентстве никто не стал проверять его биографию. Для вербовщиков главным критерием отбора были физические данные кандидатов, а их прошлое агентов интересовало меньше всего. Юрий легко сдал проверочный тест по огневой и физической подготовке и сразу же был зачислен в группу, формирующуюся для отправки в Боснию. По отлаженному каналу всю группу переправили сначала в Югославию, а потом и в Боснию. Так Сычев попал в отряд военных наемников, воюющих на стороне боснийских сербов. Отряд оказался смешанным. Здесь были выходцы из Белоруссии, Украины, Молдавии и России, а среди них – даже два или три москвича. Юрий охотно поддерживал разговор с ними, расспрашивал о прошлом, но о себе рассказывал мало.
Впрочем, он недолго прослужил вместе со своими земляками. Сербские командиры вскоре обратили внимание на его патологическое хладнокровие и привлекли Юрия для карательных операций, проводившихся против боснийцев и хорватов. Он сразу же согласился. За участие в карательных операциях гораздо больше платили, а риск при этом был минимальным. Безоружное население практически не могло оказать сопротивления хорошо вооруженным карателям. Единственную опасность представляли хорватские и боснийские партизаны, которые часто устраивали засады на пути карательных экспедиций. Но Сычев имел за плечами подготовку российского спецназовца и опыт афганской войны, поэтому выжил, когда его отряд попал в одну из таких засад. Оказавшись под перекрестным огнем хорватских партизан, Юрий не растерялся. Ему удалось выбрать удобную для стрельбы позицию, где он и отстреливался, пока нападавшие не отошли. В перестрелке Сычеву удалось убить одного хорвата, а еще двоих – тяжело ранить. После этого боя командир карательного отряда, который видел, как сражался Сычев, сразу же назначил Юрия своим заместителем. Вместе с новой должностью он получил и троекратное увеличение денежного содержания. Через год Юрий уже заработал достаточно денег, чтобы купить себе отдельный дом или даже небольшую усадьбу. Он все чаще начал задумываться, не осесть ли где-нибудь в Европе, когда встретился с Джаббой.
Узнав, каким капиталом располагает Сычев, тот только презрительно усмехнулся и заметил, что такие деньги можно заработать за несколько минут, при наличии способностей и хорошей подготовки. Юрий проницательно посмотрел на Джаббу, потом поднял с земли свой ручной пулемет и указал рукой на старую сосну, росшую метрах в двадцати от него. Удерживая оружие на весу, Сычев тремя короткими очередями нарисовал на широком стволе сосны фигуру, напоминающую восьмерку. Демонстрация произвела на Джаббу впечатление. Он поджал губы, восхищенно покачал головой и спросил, сможет ли Юрий нарисовать аналогичную фигуру на животе живого человека.
– А какая разница? – ответил тот.
По глазам сидящего напротив него пулеметчика Джабба понял, что ему действительно нет никакой разницы. Сычев стрелял одинаково точно как по мишеням неодушевленным, так и по мишеням живым. Прочитав все это в его глазах, опытный террорист сообразил, что перед ним сидит прирожденный убийца. И еще Джабба понял, что должен заполучить этого наемника любой ценой – неважно, какие при этом тот потребует деньги.
В тот же день Сычев заключил новый контракт – на этот раз с одним из лидеров международного терроризма. Из лагеря боснийских наемников Юрий переехал в специальную диверсионную школу террористической организации Джаббы, где в течение года осваивал всевозможные способы убийства. После окончания им школы шеф предложил Юрию выбрать для себя какой-нибудь оперативный псевдоним. Работающим на Джаббу террористам приходилось постоянно менять имена, и только оперативный псевдоним у каждого оставался неизменен. Почему-то в тот момент, когда шеф завел речь о псевдониме, Сычев вспомнил свою одноклассницу – ту самую, у которой он бритвой зарезал белую мышь. Юрий не забыл, с каким увлечением девушка рассказывала о динозаврах. Из всех динозавров она выделяла одну родственную группу под общим названием «рапторы». «Это были самые ловкие и безжалостные хищники», – вспомнил Сычев ее слова, и на его губах заиграла загадочная улыбка.
