— Я непременно должна всем рассказать об этом, — сказала Маргарет, узнав от Джудит правду о призрачном принце на белом коне. — Это единственный способ заставить их замолчать. Они прекратят злорадствовать по поводу тебя, если узнают всю правду.
— Но, мам, а если кто-нибудь спросит Томми об его отце, начнет выуживать у ребенка, почему он не приехал вместе с нами, чем занимается и тому подобное?
— С какой это стати мальчику станут задавать такие вопросы?
— Эти вездесущие соседи! — Джудит в отчаянии покачала головой. — Ты же их знаешь.
— Если уж приходится лгать, так придумай что-нибудь подходящее!
— А знаешь, — махнула рукой Джудит, — пусть говорят, что хотят, и не обращай на них никакого внимания.
— Нет, — сказала Маргарет с такой энергией, с такой бодростью в голосе, какую Джудит никак не ожидала от нее услышать. — Вообрази только, Сара Корен, например, слышала, что ты сидишь в тюрьме. Я конечно же мешала распространяться всем этим глупым слухам. А когда они узнали о твоем замужестве, ты и вовсе стала для них скучной темой, и они нашли, о чем еще чесать языками.
— Я удивлена, что кто-то поверил тебе.
Маргарет улыбнулась и положила свою руку на ладонь Джудит.
— Девочка моя, даже твой отец верил мне. Я знаю, ты меня презираешь за то, что я позволяла ему так обходиться с тобой. Тебе, возможно, трудно понять, но мне действительно было стыдно за то, что я молчала, в то время как он оскорблял тебя, поднимал руку. Знаешь, мне так же было больно, как и тебе. Только у меня не было синяков.
Устав от дневных хлопот, Джудит готова была уснуть прямо в этой маленькой комнате. В доме было тихо. И только гудение печной трубы уютно озвучивало воцарившийся покой.
— Мам, почему ты с ним не развелась? Почему не взяла меня и не убежала от него?
Ее мать изможденно опустила голову на подушку.
— Мне было сорок три года, когда я родила тебя. Не так-то просто было бросить мужа и жить одной, И он не был всегда таким. Когда мы только поженились, он был приятным парнем. Но трагический случай его изменил. Твой отец потерял ногу. Джон до этого был крепким и сильным, он любил работать. Но вдруг внезапно превратился в инвалида и не мог больше выходить в море. Это и убило его.
— Однако отсутствие ноги не слишком мешало ему гнаться за мной по улице.
— Просто ты была очень похожа на него в молодости. Такая же резвая и независимая. Его это раздражало. Потому-то он так на тебя и ополчался временами.
— Временами? И дня не проходило, чтобы он меня не оскорблял. Если я и была груба, то отец сам в этом виноват!
— Джудит, не надо, — спокойно возразила Маргарет, коснувшись плеча дочери. — Он заботился о тебе, ты это прекрасно знаешь. Забудь всю его грубость, и не оскорбляй обидами память отца. Иначе как ты с этим будешь жить дальше? И еще, подумай о моем дорогом внуке.
Всю ночь Джудит размышляла над этими словами и не могла не признать, что мать права. В юности она действительно сама частенько возбуждала в отце ярость и желание проучить строптивую дочь. Более того, она никогда не утруждала себя сделать что-то так, чтобы угодить ему.
Но вот появился Роберт со снежной пудрой на волосах.
— Привет, Джудит! Заходи ко мне в кабинет, я буду через секунду.
Однако прошло минут десять, прежде чем она снова его увидела.
— Господи, — сказал он, садясь за массивный стол. — Что за утро сегодня!
— Смею заметить, что уже давно день. — Джудит посмотрела на настенные часы. — Кажется, мне назначили встречу на девять утра?
— Да, прости.
— Черт возьми! Ты что, хотел надо мной посмеяться?!
Он посмотрел на нее пристальным, гипнотизирующим взглядом опытного психолога. Его слегка удивленные глаза наверняка заставляли пациентов прекращать поток своих стонов и жалоб, веля собраться с силами и выполнять его рекомендации.
— Джудит, дети не всегда появляются тогда, когда их ожидают, не так ли? — спокойно ответил он. — Или твой сын появился точно по расписанию?
Она не хотела бы обсуждать сейчас с ним эту тему, но его реплика требовала ответа.
— Вовсе нет.
— Извини, но так уж сегодня получилось, — бодро сказал он и, широко улыбнувшись, поинтересовался: — Ты не голодна?
— Прости, что?
— Я всего лишь спросил, ты не…
— Доктор Гордон! Я все прекрасно слышала.
Не ожидая от нее столь резкого ответа, Роберт не нашел ничего лучше, чем сказать:
— Ради Бога, не говори «доктор». Я… я просто предлагаю тебе перекусить, а вовсе не собираюсь разбивать твое сердце.
У нее чуть не сорвалось с языка, что он уже сделал это одиннадцать лет назад, но она вовремя сдержалась.
— Спасибо, я не хочу. Томми вместе с мамой ждут меня дома. Я хочу вернуться как можно скорее. И вообще не понимаю, зачем ты пригласил меня, заставил бросить все дела, битый час околачиваться на морозе…
— Можешь ли ты задержаться еще хотя бы на полчаса? — он подвинул к ней телефон и сказал: — Если ты беспокоишься насчет того, что они проголодаются, позвони другой соседке, например Карен, и попроси ее заглянуть к ним. Помню, в это время она бывает дома и может занести что-нибудь поесть.
— Лучше зубы мне вырви.
Роберт засмеялся и, засунув руку в карман, подошел к окну.
— Только не говори мне, что ты успела поцапаться и с ней тоже.
— Еще нет. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, — эта встреча будет не из приятных. Во всяком случае, она не притащит еду: я строго-настрого запретила Томасу открывать кому-либо дверь.
— Значит, они ждут тебя к обеду?
Он дал ей прекрасную возможность отказаться от его предложения. Но не было смысла лгать. Все равно, рано или поздно, ей пришлось бы ужинать вместе с ним.
— Нет. Я оставила сыну кое-что из еды, предполагая, что могу задержаться. Он покормит Маргарет, голодная смерть им не грозит.
— Тебе не кажется, что ты слишком много обязанностей возлагаешь на ребенка?
— Нет, у нас так принято. Ему уже десять, и он ответственный…
— Десять? — Роберт удивленно поднял брови. — Не означает ли это, что он…
Стоя спиной к Джудит, он не мог видеть, как она, оборвав себя на полуслове, затаила дыхание.
— В д… десять раз способнее, чем многие его сверстники, — с трудом выкрутилась Джудит. — Я вполне могу положиться на него. Да, вполне.
— Похоже, ты его часто оставляешь одного.
— О, нет! Нет, хотя это не твое дело, конечно. Но если он приходит из школы или от друзей, или еще откуда-нибудь, а меня нет дома, сын спокойно обедает сам. — Джудит осознавала, что ее слова звучат не слишком убедительно.
