— Он тебе понравился? — Элис заметила смущение подруги и усмехнулась. — Я давно говорила, что тебе надо как-то разнообразить свою жизнь. Ты же не записалась в монашенки?
— Ну что ты говоришь! — Она отвернулась, чтобы скрыть растерянность. — Он, конечно, очень милый…
— Да, и красивый. Как минимум трое из моих приятельниц уже пытались навести о нем справки.
— И что? — спросила Кэтрин, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.
— Никто о нем ничего не знает, представляешь? — Элис размешала ложечкой сахар и на мгновение задумалась. — А Джонни, как назло, улетел во Францию и вернется не скоро.
— Но откуда такой интерес к канадскому архитектору?
— Милая моя, он потрясающе выглядит. — Элис негромко рассмеялась. — Наши охотницы за приключениями не могут упустить такой шанс. Ты заметила, насколько он отличался от всех мужчин на обеде? Рядом с ним они казались бледными тенями. А он… В нем много жизни, понимаешь?
— Возможно, — ответила Кэтрин, задумчиво разглядывая обложку рекламного журнала, забытого кем-то на столике. — Дэвид… Мистер Колбери действительно кажется другим. Мои родители сразу сказали, что он проходимец.
— Ну-ну, это уже слишком, — произнесла Элис. — Хотя, конечно, немного странно, что он появился, как будто из ниоткуда.
Кэтрин пожала плечами: какая разница, откуда появился Дэвид. Снобизм ее окружения иногда начинал раздражать. Чтобы произвести благоприятное впечатление, человеку не обязательно быть умным, образованным, даже просто милым. Он может оказаться глупцом или пошляком, но если у него есть деньги и имя, то вход открыт. А если его состояние не превышает нескольких тысяч, то его не пустят и на порог.
В ночь перед обедом у Элис Кэтрин не спалось. Она зашла на минутку в комнату Эрни и присела на край кровати. Малыш дышал так тихо, что она осторожно приложила ладонь к его щеке — да, все в порядке. Она так любила его! Нерастраченная нежность переполняла сердце, когда она смотрела на длинные пушистые ресницы и крохотную родинку в уголке губ.
Когда его привезли из роддома, завернутого в дешевое серое одеяльце, Кэтрин прижала его к груди и сразу поняла, что никогда не сможет расстаться с ним. Он рос, делал первые шаги и произносил первые слова. Он ничего не знал, был счастлив и доволен своей маленькой жизнью, окруженный заботой и лаской.
Иногда Кэтрин брала его на руки и подносила к зеркалу, чтобы сравнить. Да, в них было что-то общее: цвет волос, высокие скулы. Она пыталась представить себе, как выглядел его настоящий отец, потому что на свою мать, Мэри, которую Кэтрин видела лишь раз, он походил мало.
Она поцеловала сына и тихонько, стараясь не шуметь, вышла из детской в гостиную, залитую ярким светом. Пора бы ложиться спать, но странное непривычное волнение охватило Кэтрин. Она поднялась на второй этаж и зашла в гардеробную, чтобы выбрать платье к завтрашнему дню. Сама того не осознавая, она пыталась представить, что могло бы понравиться, Дэвиду — скромность или откровенность в наряде, броский макияж или естественная бледность. Примерив несколько платьев, Кэтрин остановила свой выбор на черном — узком, облегающем, с кружевной вставкой на груди. К нему отлично подойдет ожерелье из черного жемчуга, которое подчеркивает белизну кожи.
Надев платье, она подошла к большому, во всю стену зеркалу и внимательно посмотрела на собственное отражение. Красива ли она? Таким вопросом задаются обычно в более юном возрасте, когда кажется, что внешность — это единственное, от чего зависят счастье и успех.
Кэтрин принадлежала к тому типу нежных блондинок, которые обладают тонкой кожей и потому быстро краснеют. Невысокая, стройная, с маленькой упругой грудью и узкими бедрами, с рассыпающимися по плечам бледно-золотистыми волосами, сероглазая, с чувственным ртом. Да, Кэтрин пользовалась успехом у мужчин, но это не особенно ее радовало. Возможно, потому, что она просто плохо их знала. Выйдя в восемнадцать лет замуж за Тимоти Элберна, она хранила ему верность. А после развода вообще не могла ни на кого смотреть.
Тимоти и Кэтрин выросли вместе. Их родители были дружны и, узнав о желании детей пожениться, обрадовались и устроили роскошную свадьбу. Медовый месяц на побережье Средиземного моря, в солнечной жаркой Греции, прогулки по узким улочкам, таверны, где подавали прохладное горьковатое вино, ночи, наполненные треском цикад и бесконечными поцелуями… Все это было прекрасно, и Кэтрин чувствовала себя счастливой и любимой. Тимоти умел превращать каждый день в маленький праздник для двоих, он засыпал ее цветами и дорогими подарками, носил на руках, обучал тайному искусству страсти.
Несколько лет они провели за вечеринками, коктейлями, путешествуя по разным городам и странам. Так, словно не жили по-настоящему, а играли. Богатство дарило беспечность и легкость существования. Но постепенно появлялась усталость: они уже понемногу скучали на званых ужинах и не так стремились к новым знакомствам.
Но самое страшное заключалось в том, что Тимоти, прекрасный и чуткий любовник, оказался не способным стать отцом. Сначала они не задумывались над этим, потому что спешили получить все возможные удовольствия, насладиться друг другом. А потом… Однажды дождливым вечером, когда они сидели у камина на пушистом ковре и смотрели на алые языки огня, Тимоти спросил:
— Не пора ли нам завести ребенка?
Кэтрин пожала плечами и потянулась за бокалом вина. Она и сама уже думала об этом, удивляясь, что до сих пор не забеременела.
— Я думаю, тебе стоит перестать принимать таблетки. Или чем ты там пользуешься? — Тимоти нежно обнял ее за плечи, притягивая к себе.
— Но, милый, я и так никогда не предохранялась, — удивленно ответила Кэтрин, прижимаясь щекой к плечу мужа. — Мне и в голову не приходило…
— То есть как? — Он вдруг вскочил и зашагал по комнате. — Ты хочешь сказать, что у кого-то из нас проблемы?
— Не знаю.
Тимоти остановился и задумался о чем-то, постукивая кончиками пальцев по столу. Потом повернулся к Кэтрин и медленно сказал:
— Наверное, нам необходимо посоветоваться с врачами. Сдать какие-то анализы. — Он вдруг раздраженно притопнул ногой. — Черт возьми, я был уверен, что ты просто не готова пока стать матерью!
На следующий день они отправились в клинику, к доктору Смиту, которого порекомендовала все та же Элис. И оказалось, что проблемы действительно были — у Тимоти. Эта новость привела его в бешенство. Он метался по дому, словно дикий зверь, запертый в клетке, и Кэтрин боялась даже приблизиться к нему.
— Это невозможно! — кричал он. — Ошибка! Недоразумение! Мы найдем другого врача!
— Хорошо, милый.
— Я убежден, что со мной все в порядке!
— Ну конечно, не волнуйся.
Но и второй, и третий — все подтвердили, что Тимоти не может стать отцом, и даже операция не поможет. Кэтрин с ужасом вспоминала эти дни: ее муж, прежде воспринимавший мелкие неудачи с насмешливой улыбкой, совершенно потерял голову.
