– Вы про Ленку, что ль? – Тетка нахмурилась и вдруг поплевала себе через левое плечо. – Вот уж нашли сокровище! Лучше мою Машку приглядите! Я и приданое ей уже собрала!
Федор шагнул вперед:
– А что не так с Леной?
Тетка оглянулась, словно боялась, что ее могут услышать, приблизилась к Феде и вполголоса заговорила:
– Несчастливая она. Род у них порченый! Бабы долго не живут! Ее бабка, ее мать – умерли до тридцати. И ее то же ждет. Отец хоть и бережет свою кровиночку, да только не в его это силах. Проклятие над ними висит.
– А они, случайно, не родственники генералу Русалову? – Федор прищурился. Ну а что? Фамилия Русаловы вполне может со временем превратиться в Русальчиковы.
– Точно не скажу. Но… не связывались бы вы с ними. – Тетка перекрестилась и, не прощаясь, заторопилась прочь.
– Вот так оказия! – Макс положил руку на плечо товарищу. – Все еще хочешь ее… увидеть?
Федор дернул плечом:
– На дворе двадцатый век заканчивается! Если хочешь верить в бабкины сказки – на здоровье, а я пошел.
Шагнув к железным воротам, он решительно постучал. Тут же из-за ограды раздалось противное тявканье.
– Стучи еще. Может, не слышат. – Макс подпрыгнул, зацепился за ворота, подтянулся и заглянул во двор. – Ого! Хоромы! Слышь, а кажется, дома-то – никого. Только кабыздох лохматый надрывается. А нет… кто-то идет…
Он спрыгнул и встал рядом с Федором. Вскоре зашуршал гравий, а за воротами раздался девичий голос, приказавший злобной псине:
– На место, Пушок!
В воротах открылось окошечко, и на парней уставились ярко-синие, с фиолетовой искоркой глаза.
– Вы что-то хотели? – Девушка смерила быстрым взглядом Федора и, точно испугавшись, перевела взгляд на Максима. Выбрав для переговоров именно его, снова спросила: – Так вы к кому?
– К вам! – Он оттеснил друга и, широко улыбаясь, принялся очаровывать девчонку: – Специально зашли к участковому, чтобы узнать, где живет самая красивая девушка во всей Сухаревке!
– Что? – Вместо того, чтобы очароваться, девушка побледнела. – Кто вы? Кто вас прислал?
– Вообще-то мы съемочная группа из Москвы. – Теперь Федор оттолкнул друга и заговорил, стараясь успокоить девушку. – Снимаем фильм о вашем монастыре и хотели бы услышать историю, так сказать, из глубины веков. Вы же потомок славного генерала Русалова? Может, у вас есть фото или дневники старинные?
Девушка растерянно поморгала, не сводя с него испуганного взгляда:
– Я не знаю… Вы у отца спросите, – и захлопнула окошечко.
Федор забарабанил в дверь:
– Девушка? Лена! Приходите сегодня в клуб на танцы! Я буду вас ждать! У меня есть для вас очень важная информация! Вы слышите меня? Лена?
Ответом ему стало тихое шуршание гравия.
Ушла…
– Дура какая-то, – буркнул Макс и мечтательно улыбнулся. – Но красивая. Я б с ней…
Федор вдруг почувствовал ярость, застилающую мир и требующую немедленного выхода.
– Федька?! Ты че? Пусти! Пусти, говорю! Сдурел, что ли?
Когда кровавый туман рассеялся, Федор с трудом разжал сцепленные на шее друга пальцы и крепко ругнулся.
– Ты чего? – жалобно пискнул Макс и отшатнулся, потирая шею. – Совсем, да?
– Прости… – бросил он и, покачиваясь, как пьяный, направился куда глаза глядят. Свернул в переулок, прошел до перекрестка. Снова свернул.
– Что значит – прости? – догнал его Максим.
Федор обернулся:
– Прости – значит прости. Я не знаю, что на меня нашло… И вообще… Мне нужно кое-куда сходить. Жди меня в пивнушке.
– Так, может, вместе? – Макс кашлянул и снова коснулся красных отметин на шее.
– Я сказал, жди меня в пивнушке! – отрезал Федор и прибавил шагу.
– Ну и ладно! Ну и пошел ты! – донеслись до него возмущенные крики друга, но он не обернулся. Дошел до конца переулка и снова свернул на ту улицу, где находился председательский дом. Огляделся и, не заметив слежки со стороны Максима, быстрым шагом направился к дому Русальчиковых.
Возле ворот он постоял, пытаясь решить, как начать разговор с неприступной красавицей, а главное – понять, что ему от нее нужно? То, что он искал именно ее, не было никаких сомнений. И то, что он никогда прежде ее не встречал – тоже. Тогда почему она ему привиделась? Там, в монастыре, она не просто смотрела в окно. Она смотрела на него! Не отрывая глаз! И при этом рисовала пальцем на пыльных стеклах.
Нет! Он не он будет, если не узнает, что ей нужно! И почему она его так зацепила!
Подпрыгнув, он заглянул во двор. Посыпанная гравием дорожка вела прямиком к двухэтажному дому с пристроенной к нему верандой. Вокруг дома росли цветущие деревья и радовали глаз красиво разбитые клумбы.
– Молодой человек, если желаете зайти к нам в гости, не обязательно делать это через ограду. – Раздавшийся рядом усталый голос заставил Федора похолодеть и чуть ли не рухнуть к ногам стоявшего у ворот председателя Русальчикова. Тот прищурился, цепко оглядел гостя и улыбнулся: – А я вас знаю. Вы, кажется, один из тех молодых ребят, что приехали снимать наш монастырь?
– Ага… – только и смог выдавить Федор.
– А что ко мне пожаловали? – Председатель побуравил его взглядом и помрачнел. – Что-то серьезное? Я могу вам помочь? Зайдете?
Федор кивнул, но тут же покачал головой:
– Нет. Я… Я хотел, чтобы ваша дочь согласилась рассказать завтра на съемках о ваших предках. Ведь генерал Русалов вам кем-то приходится?
– Моя дочь? – Председатель и вовсе стал мрачнее тучи. – Вы извините, но я никогда не подпущу Аленушку к монастырю. Это… это опасное место. Старое здание… вы понимаете? Поэтому… нет. Но спасибо за предложение.
Ага. А папа-то не в курсе, где любит проводить время его дочь… Ладно, не будем выдавать девушку.
– Вы только передайте ей то, что я вам сказал. – Федор уже окончательно успокоился и даже улыбнулся. – А вы действительно приходитесь родней генералу?
Русальчиков, понимая, что так просто от этого московского щеголя не избавиться, натянуто улыбнулся и сложил руки на груди:
– Да. Самой прямой.
– А отчего изменили фамилию? – Понимая, что председатель уже почти сдался, Федя продолжил допрос.
Тот пожал плечами:
– Не я. Мой дед. Время, знаете ли, тогда было тревожное. За такое родство могли и расстрелять…
– Ясно… А может, вы сами завтра расскажете вашу родословную?
– Я, молодой человек, знаете ли, не пес. А что касается семейной истории… может, и расскажу. Как-нибудь потом. Вы, кстати, к нам надолго?
