– Но Набиев, наверное, обеспокоен исчезновением своего курьера и сейчас ищет его, – предположил командир.
– Непохоже, командир, чтобы Набиев кого-то искал. Никто из его людей и словом не обмолвился о поисках направлявшегося в Гудермес курьера, – сказал помощник.
– Вот как. Может быть, наш гость просто лжет? А на самом деле вовсе не работает на Набиева? – продолжал рассуждать вслух командир отряда.
– Скорее всего, командир, – обрадованно произнес помощник, словно последнее предположение командира снимало с него ответственность за невыполненное задание. – Он лгал нам с самого начала. Набиев вовсе не посылал его в Гудермес. Да Набиев вообще не знает о его существовании.
– Ну, это легко проверить, – сказал командир. – Приведи его сюда.
Помощник выскочил за дверь и через несколько минут вернулся с Валерием Марфиным.
Марфина держали под руки двое чеченских боевиков. Им приходилось не столько конвоировать Марфина, сколько поддерживать его на ногах. Отвыкший от света Марфин постоянно жмурил глаза и натыкался на встречные предметы. Постепенно глаза Валерия привыкли к дневному свету, и он увидел, что опять оказался в комнате, где его допрашивал командир чеченского отряда. Сам командир опять сидел за столом. Только на этот раз на столе вместо чайника стоял аппарат спутниковой телефонной связи.
Командир отпустил конвоировавших Марфина боевиков. Он видел, что в случае чего и сам легко справится со стоящим перед ним человеком. Кроме того, в комнате находился его помощник, который всегда мог прийти на помощь.
– Ну как, отдохнул за эти дни? – обратился к Марфину командир.
Марфин пожал плечами. Он действительно не знал, что ответить. Все это время чеченцы его не беспокоили, по первому требованию выводили в туалет. А пища, которой его кормили, по арестантским меркам была просто шикарной. Угнетала только постоянная темнота да отсутствие всякой информации.
– Вижу, что отдохнул, – продолжал чеченец. – А мы все это время работали. И знаешь, что выяснилось? Не знает о тебе Ильдар Набиев. Что на это скажешь?
Валерий Марфин быстро соображал. Ильдар Набиев действительно не знал его, потому что все дела вел только с Картузовым. Набиеву было известно, что у Картузова имеется вертолет. Но кто сидит за штурвалом этого вертолета, Набиева совершенно не интересовало.
Чеченский командир заметил замешательство на лице Валерия и тут же сказал:
– Ну, что теперь будешь делать?
– Дайте мне самому поговорить с Набиевым, – наконец произнес Марфин.
– Звони, – чеченец подвинул в сторону Валерия аппарат спутниковой связи.
Марфин нерешительно шагнул к столу.
Он никогда не держал в руках спутникового телефона, но видел, как подобным аппаратом пользуется Картузов. Однажды Марфин заметил, какой номер набирал Картузов для связи с Набиевым. Этот номер Валерий запомнил. Тогда он не мог сказать – зачем. Но сейчас номер Набиева пригодился. Он оставался единственной надеждой Валерия Марфина.
Страшно волнуясь, Марфин взял в руку телефонную трубку. Перед ним на аппарате были шесть рядов кнопок. Восстанавливая в памяти нужные цифры, Марфин начал нажимать на кнопки. Валерий не видел, с каким интересом смотрят на него чеченский полевой командир и его помощник. Про себя командир чеченского отряда решил: если пленник дозвонится до Набиева, значит, вправду его человек, если нет, значит, все его слова – ложь. В таком случае от пленника можно спокойно избавиться. За забором как раз есть подходящая яма, где можно будет зарыть его навсегда.
НАБИЕВ. 3.03
Операция ФСБ по уничтожению банды террористов, угрожавших Пятигорску химическим оружием, проходила в обстановке строжайшей секретности. Поэтому адвокаты Ильдара Набиева ничего не знали о розыскных мероприятиях, проводимых сотрудниками ФСБ в отношении их хозяина. Тем не менее юристы Набиева работали усердно и собрали всю доступную им информацию. Они выяснили, что ни прокуратура Москвы, ни прокуратура Московской области не возбуждали в отношении Набиева уголовного дела. Соответственно и работники МВД не получали от прокуратуры указаний к задержанию гражданина России Ильдара Набиева. На основании всего этого адвокаты вынесли решение, что их хозяину ничего не угрожает.
Это известие Ильдар Набиев встретил довольно равнодушно. Он понимал, что в информации, собранной его адвокатами, недостает самого главного: того, какими материалами о нем располагает ФСБ. Для прояснения этого вопроса наибольшие надежды он возлагал на чеченского криминального лидера Джунгера Татаева.
Набиев позвонил Татаеву, как они и договаривались, третьего марта. Татаев внимательно выслушал Набиева, а потом сказал:
– Надо встретиться и поговорить.
Этот ответ не понравился Набиеву. Если никакой опасности нет и ФСБ не располагает на него никакими новыми материалами, то об этом Татаев мог сказать и по телефону.
– Но в таком случае не будет ли наша встреча несколько... преждевременной? – спросил Набиев.
Он хотел подобрать другое слово, но в последний момент построил предложение именно так. Тем не менее Татаев отлично понял скрытый смысл.
– Нет, это не опасно, – сказал он то, что побоялся произнести Набиев.
Набиеву не оставалось ничего другого, как поверить Татаеву. И он назвал тому адрес своего пансионата.
Джунгер Татаев везде ездил с охраной. Но на этот раз автомобиль с его боевиками остался за воротами пансионата. На встречу с Набиевым Татаев приехал один. Они расположились в каминном зале охотничьего домика, который снимал Набиев. Телохранители Набиева вышли во двор и контролировали подходы к дому. Подобные меры безопасности должны были способствовать откровенности беседы и сохранить в тайне ее содержание от посторонних ушей, к которым Набиев относил и уши своих телохранителей.
К деловой части беседы мужчины приступили согласно принятым на Кавказе правилам – только после обильного угощения. Хотя на этот раз оба съели мало. Набиев утратил аппетит от волнения. А у Татаева врачи недавно обнаружили язву желудка. С тех пор Джунгер Татаев ограничивал себя в острой и жирной пище.
Трапеза давно закончилась, но Татаев не спешил переходить к цели своего визита. Набиеву, наоборот, не терпелось узнать известия, которые привез гость. Тем не менее он старательно сдерживал себя. Первым заговорить о делах – значит, показать неуважение к гостю. Ильдар Набиев не был ярым последователем горских обычаев. Но Джунгер Татаев в Москве не последний человек, и Набиев не хотел портить с ним отношения. Наконец Татаев заговорил:
– Ты можешь не опасаться следствия. Я выяснил, по-настоящему у ФСБ на тебя ничего нет. Я имею в виду официальные документы, которые можно предъявить в суде.
Татаев говорил с Набиевым на равных, несмотря на то, что денег и возможностей у Набиева было намного больше. Да и положение Ильдар Набиев занимал несравненно более высокое. Но положение Татаева зависело только от него самого, потому что основывалось на страхе, который он внушал людям своей и конкурирующих группировок. Положение же Набиева зависело от многих факторов, так как в своей деятельности он опирался на вооруженные отряды в Чечне, на отношения с политическими лидерами Чечни, России и Ближнего Востока и на деньги, вложенные в легальный и нелегальный бизнес. Но отношения с политическими лидерами могут испортиться, вооруженные отряды могут выйти из-под контроля, да и деньги можно потерять, потому что в системе, которую построил Набиев, все звенья взаимосвязаны и выпадение одного звена ведет к распаду всех остальных.
