– Есть! То, что надо, – услышал Картузов голос напарника.
Тот с довольным видом выглядывал из кабины вездехода «ГАЗ-66».
– Горючего примерно полбака. Должно хватить. – Напарник Картузова выпрыгнул из кабины на землю.
– Мало. Слей горючее из других машин, заправь бензобак полностью и жди нашего сигнала.
– Времени мало. Могу не успеть.
Картузов пристально посмотрел в глаза диверсанту. Тот, смутившись, кивнул:
– Понял. Все сделаю.
– И не забудь включить рацию, – сказал Картузов, выходя из автопарка.
Напарник Картузова щелкнул тумблером маленькой рации, которая умещалась в кармане его солдатской куртки, и бросился выполнять приказ командира. Он понимал, что надо спешить. Картузов не прощал оплошностей в ходе боевых операций. Что-что, а это его люди помнили отлично.
Диверсант, отправившийся к штабу, подкрался вплотную к стене здания. В середине ночи надо было опасаться встречи с помощником дежурного по части. По заведенному в части распорядку помощник дежурного должен был обходить в это время военный городок. Впрочем, диверсант рассчитывал, что легко справится с ним. Диверсант был вооружен компактной снайперской винтовкой «винторез», стреляющей практически бесшумно. Но пути помощника дежурного по части старшего лейтенанта Козловского и диверсанта из отряда «Белые барсы» не пересеклись. До штаба диверсант добрался никем не замеченным. В штабе светилось только одно окно на первом этаже. «Комната дежурного», – понял диверсант. При допросе Лыкова диверсанты узнали, что двери штаба на ночь запираются, следовательно, проникнуть внутрь без шума не удастся. Прижавшись к стене, диверсант заглянул в окно. На окне была установлена металлическая решетка, сквозь ее прутья он разглядел сидящего за столом человека.
В комнате сидел прапорщик, выполнявший обязанности дежурного по штабу. В обязанности дежурного входило отвечать на телефонные звонки и разыскивать потребовавшихся командованию офицеров. Основная нагрузка на дежурного ложилась днем, когда здание штаба наполнялось людьми. Завтра было воскресенье, штаб не работал. Прапорщик считал, что ему очень повезло с нарядом. Воскресный наряд самый легкий, а за работу в выходные положен отгул. Развалясь в вертящемся кресле, прапорщик смотрел маленький переносной телевизор. По ночному каналу передавали какой-то эротический фильм. Прапорщик сидел вполоборота к окну и не видел смотрящего на него через прутья решетки человека.
Диверсант не мог разглядеть звания человека в кресле, но знал от Лыкова, что по ночам в комнате сидят дежурные по штабу – прапорщики. Офицер, дежурный по части, в это время должен был спать в соседней комнате. Прицелившись, диверсант прижал дульный срез винтовки вплотную к стеклу. Ствол царапнул по стеклу, издав неприятный звук. Прапорщик обернулся на шум, и в это время убийца спустил курок. Девятимиллиметровая пуля пробила стекло, голову прапорщика, спинку кресла и, ударившись в стену, застряла в ней. В стекле осталась маленькая круглая дырочка точно по размеру пули. «Винторез» выстрелил бесшумно. Стекло не разбилось. Мертвое тело прапорщика не упало на пол. Шум от удара пули о стену заглушил работающий телевизор. Дежурный по части не услышал, что за стенкой произошло убийство. Он крепко спал, поэтому не вышел в соседнюю комнату и тем самым сохранил свою жизнь. Диверсант подождал у окна ровно минуту. И, убедившись, что ничего не происходит, достал свою рацию.
– У меня все чисто, – бросил он в микрофон.
– Сколько? – тут же отозвался Картузов.
– Один.
– Ясно. К складу.
Доклад означал, что в здании штаба опасность устранена. При этом ликвидировать пришлось только одного из дежурных.
От штаба и автопарка к складу № 1 Картузов и его напарник добрались практически одновременно. От того места, где они залегли, до ограждения склада оставалось около сорока метров.
По коридору, образованному двумя рядами колючей проволоки, прогуливался часовой, который двигался по маршруту второго поста. В его обязанности входила охрана и оборона складов боеприпасов с первого по пятый номера. Караульная служба не сахар, и солдат снова позавидовал часовому третьего поста, который находился внутри склада № 1. Там было относительно тепло. А часовому снаружи холодной февральской ночью приходилось мерзнуть. Сейчас он мог думать только о горячем чае, которого можно будет попить в караульном помещении, лишь сменившись с поста. Мысли о возможном нападении на пост ему не приходили в голову. По правде сказать, какое сопротивление мог оказать солдат первого года службы двум опытным диверсантам, прошедшим русско-чеченскую войну и снабженным самым совершенным оружием?
Напарник Картузова установил на «винторезе» прицел ночного видения. Через четыре секунды безжизненное тело часового повисло на натянутой между столбами ограждения колючей проволоке. Диверсанты бегом пересекли открытое пространство. На этот раз резать колючую проволоку не пришлось. К ангару, где хранились боеприпасы, можно было пройти через калитку. Картузов остановился перед закрытой дверью железного ангара. Он нажал на нее плечом, дверь не поддалась. «Заперта изнутри», – понял Картузов. Действительно, часовой внутри склада запирал входную дверь на засов. «Стальной лист, под ним обычные доски. – Картузов вспомнил, как Набиев описывал дверь склада. – Если бы еще определить, где находится запор». Он просунул острие ножа между краем двери и косяком, пытаясь нащупать запор.
– Здесь, – сказал Картузов своему напарнику и отступил в сторону.
От других снайперских винтовок «винторез» отличается способностью вести огонь очередями. А его девятимиллиметровая пуля повышенной пробиваемости легко дырявит стальной лист толщиной в несколько миллиметров. Напарник Картузова отступил на шаг от двери и дал длинную очередь в направлении засова. Часовой внутри склада воспринял выстрелы как интенсивный стук в дверь. Так как этому не предшествовало ничего подозрительного, часовой не испугался, но все же перевел автомат в боевое положение. Он сделал все правильно, кроме самого главного. Часовой не нажал кнопку тревоги и не подал сигнала опасности в караульное помещение. Дверь с перебитым запором распахнулась от удара Картузова. Помещение склада было просторным. Картузов не знал заранее, где будет находиться часовой, поэтому увидел его не сразу. Часовой же не мог не заметить ворвавшегося в склад человека. Для него все произошло так неожиданно и быстро. Часовой не помнил, как он должен действовать по уставу в этом случае: надо ли крикнуть «Стой!», дать предупредительный выстрел или стрелять на поражение. Солдат просто увидел перед собой вооруженного человека и инстинктивно нажал на спусковой крючок. Но он не снял автомата с шеи, поэтому стрелял от груди. Очень неудобная для неопытного стрелка позиция. Все пули ушли мимо, не причинив ворвавшемуся человеку никакого вреда. Картузов отпрыгнул в сторону и дал ответную очередь. В отличие от рядового войск химической защиты бывший старший лейтенант спецназа, а ныне наемный убийца Михаил Картузов не промахнулся. Сраженный очередью из пистолета-пулемета «кедр» часовой повалился на бетонный пол. Диверсанты бросились в глубь склада, где размещались вход в подземное хранилище, лифт и подъемное устройство. Им приходилось спешить. Автомат часового не был снабжен глушителем, поэтому Картузов понимал, что кто-нибудь обязательно должен был услышать выстрелы.
