– Ну, в общем, есть тут одна зацепка, – начал рассказ Олег.
В течение следующих десяти минут Олег рассказал Чернышову о том, как прошел сегодняшний день, и о соображениях по поводу наблюдателей-террористов.
– Да нет, вряд ли это они, – постукивая вилкой по столу, заметил Чернышов. – Почему один – русский, а другой – кавказец? Что за смешанная команда? Главарь террористов Гусейн Салтанов, судя по всему, русских вообще не жалует. А тут такое ответственное задание, наводчики химических ракет. У наводчиков должна быть машина. Чтобы они могли быстро бежать из зараженного города, после того как выполнят свою миссию. У них есть машина?
– Машины Лариса не видела, – ответил Олег.
– Да она же за ними не следила, вот и не видела, – встал на защиту своей версии Ветров.
– И самое главное, наводчики должны постоянно находиться около аппаратуры наведения. Чтобы иметь возможность в любой момент взять управление ракетами. Ракета летит до Пятигорска одну минуту. И за это время наводчики должны успеть развернуть свою аппаратуру. А если они будут шляться по барам, то никак не смогут успеть это сделать.
И Ветров, и Муромцев вынуждены были согласиться со своим начальником. Их версия, казавшаяся такой убедительной, рассыпалась на глазах.
– Ну вот, Павел Андреевич, значит, мы трудились напрасно, – обиженно сказал Ветров.
– Нет, не напрасно. Ваши рассуждения навели меня на одну мысль по поводу машины, – задумчиво сказал Чернышов.
– Поясните, – тут же загорелся Ветров. От его обиды не осталось и следа.
– Террористы не жители Пятигорска. Они приезжие, и у них есть машина. За эту идею можно ухватиться.
У Чернышова созрел план оперативной комбинации, и он последовательно изложил его своим сотрудникам. Чернышов посмотрел на часы: «Время еще есть. Если задействовать силы городской милиции и всех сотрудников ФСБ, уже к вечеру могут быть результаты». Чернышову не терпелось приступить к выполнению своего плана. Ветрову и Муромцеву план понравился. Достаточно простой и изящный. Правда, он требовал привлечения практически всех имеющихся в распоряжении антитеррористического центра людей. И Олег Муромцев подумал, что сегодня вряд ли успеет на вечернее представление, в котором участвует Лариса.
Глава 27
РОЗЫСК
25.02. МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ 14–20
Настойчивые звонки в квартиру Инны ни к чему не привели. Дверь так никто и не открыл. Глеб Зимин был крайне разочарован. Он уже представлял, как найдет любовницу Горелова, как получит у нее важнейшие сведения, которые обязательно помогут обезвредить террористов. И вот любовницы Горелова не оказалось дома. А по словам охранника из «Вавилона», она уже месяц не появлялась на своем рабочем месте, то есть в ночном клубе. Перед тем как уйти, Глеб приложил ухо к двери и постарался прислушаться к тому, что происходит в квартире. Никаких звуков он не услышал, зато уловил какой-то странный сладковатый запах.
– Товарищ майор, вы ничего не чувствуете? – спросил он у Тарасова.
– А что я должен чувствовать? – ответил Тарасов, которому вся эта история с поисками проститутки уже начала надоедать.
– Запах какой-то странный.
Тарасов приблизил лицо к щели между входной дверью и косяком и внимательно принюхался. Через десять секунд он тяжело вздохнул и обреченно посмотрел на Глеба, который еще ничего не понимал. В отличие от лейтенанта ФСБ майор уголовного розыска сразу узнал запах разложения.
Тарасов тут же пожалел, что взялся помогать лейтенанту, что вообще связался с ним. Наградой за такую помощь стало нераскрытое убийство на его территории. «Хоть бы это дело соседи
[8]
забрали себе», – с надеждой подумал Тарасов. Но пока никаких признаков отношения этого убийства к компетенции Службы безопасности не просматривалось. И Тарасов вызвал дежурную следственную бригаду.
Когда вскрыли входную дверь, трупный запах ударил в ноздри. У Глеба с непривычки закружилась голова. Тем не менее он мужественно шагнул в квартиру, чтобы собственными глазами увидеть картину происшедшего. На месте преступления Глеб оказался единственным представителем ФСБ, поэтому хотел самостоятельно оценить обстановку. До этого ему еще ни разу не приходилось видеть трупы людей, погибших в результате насильственной смерти, тем более находящиеся в таком состоянии. Когда Глеб увидел раздувшееся тело, лежащее на полу в туалетной комнате среди пятен засохшей рвоты, ему самому стало дурно. Он выскочил на лестничную площадку, судорожно хватая ртом воздух. Глаза у Глеба слезились, тем не менее ему удалось сдержать рвотный рефлекс.
– Ничего, – похлопал его по плечу подошедший сзади Тарасов, – на оперативной работе к этому тоже придется привыкнуть.
В квартире Инны Булановой работала следственная бригада, и Тарасов остался на лестничной площадке рядом с Зиминым, чтобы не мешать своим сотрудникам.
– Как считаешь, ваша клиентка? – спросил он у Глеба.
– Не знаю, – тяжело дыша, ответил Глеб, – мне надо позвонить на службу, сообщить о случившемся.
– Давай звони, – согласился Тарасов.
Глеб разыскал по телефону Аркадьева и сообщил ему об обнаружении трупа знакомой Горелова.
– Пока не установлено, что это имеет отношение к нам, пусть делом занимается милиция, – ответил Аркадьев.
Глеб сообщил решение своего начальника Тарасову.
– Ясно, – ответил начальник районной уголовки.
Казалось, другого ответа он и не ожидал. Из квартиры со своим чемоданчиком вышел медицинский эксперт. Тарасов сразу подозвал его к себе.
– Как считаете, в чем причина смерти? – спросил у медэксперта Тарасов.
– Безусловно, отравление, – уверенно заявил эксперт. – На теле нет никаких повреждений, да и характер смерти указывает на отравление.
– Это не может быть самоубийство? – продолжал уточнять Тарасов.
– Тогда надо слишком сильно себя ненавидеть, чтобы выбрать такой способ самоубийства. Погибшая умирала просто в жутких мучениях.
– А какой яд использовался?
Тарасову редко приходилось сталкиваться с отравлениями, поэтому он старался выяснить у медэксперта все как можно подробнее.
– Скорее всего в основе яда синильная кислота. Во всяком случае, все признаки указывают на нее. Узнать конкретно, какой яд применялся, можно будет только после вскрытия и лабораторного анализа желудочной ткани.
– Давно она умерла? – задал последний вопрос Тарасов.
– Недели две назад, может быть, месяц. Но не больше. Вскрытие покажет, – ответил эксперт.
При упоминании медицинским экспертом желудочной ткани Глебу опять стало дурно. Память автоматически воспроизвела картину увиденного, и тошнота вновь подступила к горлу. Начальник районного отделения уголовного розыска после разговора с медэкспертом, наоборот, выглядел повеселевшим.
