– Полагаю, вы с ней успешно справились? – в шутку поинтересовался Егоров, так как уже знал ответ.
Но Лобанов воспринял его слова совершенно серьезно.
– А по-другому и быть не могло. Ведь речь шла об особом задании партии и правительства. Работали без всяких выходных. Многие конструкторы, да и я тоже, чего скрывать, дневали и ночевали на рабочем месте. Помню, прихватишь несколько часов сна на диване, где-нибудь в коридоре – про комнаты отдыха тогда еще и не слышали, и снова к кульману или испытательному стенду. Несколько месяцев так работали, пока наконец не пришли к допустимому значению критической массы.
– И какова она? – поинтересовался Егоров.
– Пятнадцать тонн, – не задумываясь, ответил Лобанов. – А общая масса космического аппарата, по-моему, что-то около двадцати… Надо же. – Он грустно вздохнул. – Столько сил и времени было потрачено на создание «Зодиака», чтобы он пылился в арсенале Минобороны.
Он потянулся к стоящей на столе последней нераспечатанной бутылке пива, но, встретившись с неподвижным взглядом Егорова, невольно задержал руку.
– Или вы хотите сказать, Андрей Геннадьевич, что не пылится?
Егоров промолчал.
Забыв про пиво, Лобанов поднял руку и указал пальцем на потолок.
– Его что… все-таки запустили? Когда?!
– В 89-м. Но это, как вы понимаете, Николай Иосифович, совершенно секретные сведения.
Лобанов вскочил с табурета, на котором сидел, и энергично заходил по кухне, потом неожиданно усмехнулся:
– Теперь я понимаю, почему никого так и не наградили за эту работу, даже главного конструктора. Чтобы сохранить запуск «Зодиака» в секрете.
Егоров знал, что причина не в этом, а в отказе космического аппарата. И хотя виной тому стала неисправность автоматики, а отнюдь не просчеты конструкторов и сборщиков ядерного заряда «Зодиака», разубеждать Лобанова не стал.
* * *
– Редакция информационного издания «Новые известия». Здравствуйте.
Голос ответившей по телефону секретарши оказался молодым и немного усталым. Хасан довольно улыбнулся. Ее молодость свидетельствовала о неискушенности в приемах психологического манипулирования или методах социальной инженерии, как привык выражаться Хасан, а усталость – о нежелании вникать в чужие проблемы.
– Здравствуйте, – приветствовал он свою собеседницу. – С вами говорит главный редактор омской областной газеты «Омский проспект». – Название газеты было вымышленным, но принимающая звонки секретарша не производила впечатления дотошной сотрудницы, которая будет проверять его слова. – В одном из наших материалов мы частично опубликовали статью вашего журналиста и хотели бы перечислить ему положенный гонорар, – объяснил Хасан цель своего звонка. – Не подскажете, как это лучше сделать?
Накануне, войдя в Интернет, он четыре часа изучал электронные версии номеров «Новых известий», подбирая статьи, которые могли быть актуальны для жителей далекой Сибири. Но секретаршу не заинтересовало название упомянутой им статьи.
– Даже не знаю, – ответила она и, недолго думая, предложила: – Позвоните лучше в бухгалтерию.
Хасан вежливо поблагодарил девушку за оказанную помощь и, разъединив линию, набрал продиктованный ею номер. Этот номер не значился среди телефонов редакции, публикуемых в каждом выпуске газеты, и кто угодно по нему позвонить не мог. Соответственно, человек, которому он был известен, по определению вызывал доверие. Ответившая Хасану сотрудница бухгалтерии, в отличие от него, не изучала оперативную психологию, поэтому без тени сомнения поверила в изложенную им легенду.
– …Мы могли бы перечислить гонорар на ваш расчетный счет, а затем вы выплатили бы эту сумму вашему сотруднику. Или мы можем напрямую перевести ее журналисту, но для этого нам нужен его домашний адрес, – закончил Хасан.
Первый вариант его не устраивал. Но Хасан еще не встречал людей, которые добровольно взялись бы за дополнительную работу, от которой вполне можно отказаться. И сотрудница бухгалтерии не составила исключения.
– Да, так будет гораздо лучше, – ответила она, едва он закончил фразу. – А домашний адрес я вам сейчас продиктую. Как, вы сказали, фамилия журналиста?
– Стремоусов, – не выдав голосом радости от достигнутой первой победы, повторил Хасан.
Записав продиктованный по телефону адрес в свой блокнот, он показал его сидящей рядом и восторженно глядящей на него Эльзе.
– Знаешь, где это?
Та беззаботно пожала плечами:
– Не проблема. Узнаем.
* * *
Олег Стремоусов покинул редакцию в отличном настроении. Поводов для этого было сразу несколько. Во-первых, редактор, забраковавший его статью о падающем спутнике с ядерной боеголовкой, очевидно, желая загладить свою вину, поставил в последний номер другой его материал на целых полполосы, и сегодня Олег как раз получил за него гонорар. Кроме этого, Хруцкий отправил его на завтрашнюю пресс-конференцию в Росавиакосмосе, посвященную предстоящему старту новой космической экспедиции. То, что редактор поручил это задание именно ему, а не кому-то другому, говорило о многом. Подозревает, старый лис, что этот полет может быть как-то связан с падением атомного спутника. А у Хруцкого, что ни говори, чутье на «жареные» факты. И, наконец, когда он заходил в бухгалтерию за причитающимися деньгами, то узнал там, что какая-то омская газета собирается перечислить ему дополнительный гонорар за перепечатку его статьи. Это, конечно, мелочь – вряд ли провинциальная газетенка раскошелится на приличную сумму, но мелочь приятная. Вот только Ракитин очень некстати куда-то пропал – не объявляется и даже не звонит. А ведь он наверняка в курсе таких подробностей о начиненном ядерным зарядом спутнике, о которых генералы от Росавиакосмоса предпочтут умолчать. Хорошо бы переговорить с ним до завтрашней пресс-конференции, а еще лучше встретиться.
С твердым намерением непременно дозвониться сегодня до Дениса Ракитина Олег вошел в собственный подъезд. Лифт оказался занят, и он отошел к почтовому ящику, проверить его содержимое. Оказалось вовремя. Когда открылись двери лифта, оттуда выбежала вихрастая болонка соседки из квартиры напротив и, кинувшись к Олегу, визгливо затявкала. Один раз эта лохматая бестия чуть не прокусила ему брюки. Олег злобно цыкнул на собаку и топнул ногой, отгоняя ее от себя. Та в ответ еще пуще залилась лаем, но в этот момент из лифта выплыла ее хозяйка.
– Шунечка, что ты кричишь? – обратилась она к собачонке.
Очевидно, болонка в присутствии хозяйки старалась демонстрировать кротость своего нрава, потому что сразу перестала тявкать и нетерпеливо запрыгала у ее ног.
– Выводите в наморднике свою шавку, иначе она всех людей перекусает, – сердито проворчал Олег.
– Моя Шунечка сердится только на пьяниц. И вам, молодой человек, следует обратить внимание на свое поведение, – заявила в ответ дородная хозяйки болонки и, подхватив свое лохматое пугало на руки, направилась к выходу.
